Повелитель мертвых. Часть 1

Артур испуганно отвел глаза, ощутив на щеке прикосновение гладкой, как шелк, кожи. Сердце забилось с утроенным усилием, похолодела спина, а по телу пробежались мурашки. «Неужели насиловать будут?!» ‒ пронеслась в голове Артура ужасающая мысль. Ученый крепко взял мальчика за плечи, и зарылся носом в его лоснящиеся, грязные волосы, защекотавшие ноздри. Он вдохнул полные легкие воздуха, пропитанного запахом мальчишеского пота, и почувствовал, как в груди разгорелся жар удовольствия.

Мужчины в деловых костюмах снова переглянулись, проглотив подошедшие к глоткам комки отвращения, и старались не смотреть на происходящее. Это было отвратительным, хотя, откровенно признаться, у каждого из них тоже иногда возникали мысли о соитии с девочками в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет. Этих мужчин, в тайне, возбуждали юные, бархатные тела, от которых веяло энергией и сексуальностью, в особенности сейчас, когда их собственные, стареющие жены, постепенно лишались этих качеств.

От фантазий, в которых они ладонями нежно гладили спины изогнувшихся перед ними девочек, касаясь кончиками пальцев гладкой, не видевшей грубости кожи, по их телам бежали мурашки. Всем было прекрасно известно, что многие девчонки в России, да и во многих других странах, лишались девственности еще задолго до достижения возраста согласия. Мужчины сознательно подавливали в себе эту тягу, как и любой нормальный человек, хотя им очень не хотелось себя сдерживать. Тем не менее, симпатия к малолетним мальчикам казалась им чем-то из ряда вон выходящим, хотя они сами, по сути, были ничем не лучше Виктора Вениаминовича.

В отличии от них, ученый не сдерживал свою страсть, стараясь хоть как-то удовлетворить себя. Пусть не половым путем, но хотя бы понюхать, потрогать.

‒ Вы ч-чего? ‒ заикнулся Артур, испуганно расширив глаза. ‒ Не надо меня нюхать…

‒ Да, прости, ‒ Виктор Вениаминович отстранился, встав. ‒ Хотел убедиться, что ты не подделка, а настоящий человек.

‒ Ну, если вы не г-героиновый наркоман, ‒ осмелев, запнулся Артур. ‒ То да, я человек.

‒ Особенный человек, ‒ поправил его покрасневший от возбуждения ученый, но как только он взял себя в руки, кожа приобрела нормальный цвет. ‒ Ты можешь послужить своей стране хорошую службу. Ты ведь был на уроках патриотизма?

‒ Дерьмо ваш патриотизм, ‒ смело заявил Артур, тут же ощутив схвативший сердце страх.

Что-то в глубине души, на уровне подсознания, заставляло бояться отсутствия патриотизма в поведении, ведь за это, как правило, наказывали. Но было плевать. Сознательно переступая через себя, Артур отрицал множество идей, бытующих в обществе.

Ученый лишь пожал плечами, улыбнувшись. Его такой ответ нисколько не смутил, а вот мужчины в костюмах нахмурились. Они вышли в коридор, позвав за собой Виктора Вениаминовича. Дверь закрылась, скрыв группу от глаз парня.

‒ Звукоизоляция тут как? ‒ спросил один из мужчин.

‒ Нормальная, ‒ кивнул ученый. ‒ Он не услышит.

‒ В общем, нам неважно, как ты его заставишь на опыты пойти. Процедура такая же, как и с предыдущими подопытными.

‒ Знаете, ‒ улыбнулся ученый, ‒ мы уже множество симпатичных мальчиков отправили на тот свет из-за ваших государственных интриг. Вы реально готовы жертвовать своими же гражданами ради достижения политических целей?

‒ Правительство превыше всего, как и его цели, которые оно преследует ради блага общества…

‒ Да, ‒ усмехнулся ученый, перебив мужчину. ‒ Не думал, что общество захочет жертвоприношений тех, кто в него входит.

‒ Это не ваше дело, Виктор Вениаминович, ‒ нахмурился мужчина. ‒ Ваша задача ‒ выполнять приказы, которые мы передаем. Не в вашей компетенции осуждать действия правительства.

‒ Да что ты? ‒ изогнул бровь Виктор Вениаминович. ‒ Я единственный, кто способен этот эксперимент поставить, и единственный, кто способен довести проект до результата.

‒ Вы играете, да не заигрывайтесь, ‒ погрозил мужчина указательным пальцем, произнеся сердитым тоном. ‒ Пусть вы единственный, вам известно, что заставлять мы умеем. С вас и так снято множество ограничений, ‒ сказал он с отвращением, вспоминая, как ученый нюхал мальчика, ‒ потому молча делайте то, что должны. Ради блага народа мы убьем столько детей, сколько нужно.

‒ Согласен, ‒ ученый поднял руки. ‒ Только с каких пор один человек ‒ это народ?

‒ Вы не знаете, зачем он это делает.

‒ Ох, знаю. Кстати, а парламент и госдума в курсе, чем вы тут занимаетесь? ‒ Виктор Вениаминович решил подлить масла в огонь.

‒ Ими это мероприятие и курируется.

‒ Хорош заливать, ‒ отмахнулся Виктор. ‒ Они бы в жизни такого не допустили. Окей. Это ваши дела. Ну, а что будет с мальчиком, когда эксперимент закончится?

‒ Он умрет, ‒ заключил мужчина, и от подобных слов у Виктора Вениаминовича защемило в груди. Мальчик очень ему понравился, и было обидно мириться с неизбежностью его судьбы, но сделать тоже ничего нельзя. Сколь бы влиятелен не был Виктор Вениаминович, ни в его власти решение вопросов, касавшихся дальнейшей судьбы испытуемых.

Виктор Вениаминович вернулся в комнату, и столкнулся с вопросительным взглядом Артура.