Земляной волк или тварь дюн — это монстр Е-ранга. Голем, состоящий из песка и кристалла в туловище.
Тут уже и группа встревоженно загудела — противник для второкурсника, которого до сих пор считают слабаком, чересчур сильный. Только вот тренер оценил два моих удара и скорость, с которой я бил. С такой тварью я действительно справлюсь.
— Давайте, — соглашаюсь на получение не слишком полезного фрагмента — осколки с песчаными волками довольно редки, и вряд ли я встречу в ближайшее время еще девятерых.
Вверх пошла еще одна решетка, и на арену вытекло — иначе не скажешь — созданное из песка существо. Больше всего голем походил на детскую поделку из пластелина — несуразный, уродливый, без глаз и с длинной беззубой пастью. Песок постоянно перетекал с места на место, и перемещалась тварь довольно быстро, не столько шевеля лапами, сколько перетекая в другое положение. Единственное, что оставалось недвижимым — центр туловища, где и прятался кристалл.
Пока голем оценивал меня и неспешно скользил ко мне, я попытался взять его под контроль, но у меня не получилось подключиться к его внутреннему миру потому, что у голема не было зрения в привычном понимании, а чтобы разобраться с яркими пятнами и ощущениями магнитных полей, с помощью которых существо воспринимало мир, нужна неделя-другая.
Когда существо подошло достаточно близко, я рассекаю песок на спине твари, пытаясь достать спрятанный кристалл, и тут же уклоняюсь от удара удлинившиеся лапы. Пытаюсь контратаковать уколом в бок. Только скорость спасает меня от хватки — гибели преподаватель не допустит — когда противник легко и даже как-то лениво перетекает в сторону и едва не задевает меня ударом превратившейся в тонкий хлыст лапы.
Отскакиваю, разрывая дистанцию, после чего бью по хлысту, разрезая песок. Была надежда, что он осыпется, и тварь не сможет вновь взять над ним контроль, но песок смыкается, пропуская лезвие — простая алебарда не вредит энергетической структуре твари.
Алебарда чересчур тяжела и массивна для такого боя, поэтому нужно покончить с големом побыстрее. Попробую ударить одновременно с ним.
Мы движемся навстречу друг другу. Голем хлещет быстро и коротко, не давая времени опомниться, но я ухожу в сторону и пытаюсь достать кристалл уколом. Не вышло, ибо голем снова перетекает в сторону и алебарда с шелестом пронзает туловище, не задевая кристалла.
Снова разрываю дистанцию. И снова атакую, только в этот раз бью не колющим ударом, а рубящим, причем на ходу меняю направление этого удара. И не уворачиваюсь. Голем снова перетекает в сторону, но мое оружие уже летит за перемещающимся кристаллом. Алебарду слегка встряхивает, кристалл звенит по камням.
Хлыст, захлестнувший мое туловище, рассыпается песком.
— Молодец, — кивает тренер. — Теперь я уверен, что призрака в тебе нет. Сражаешься ты неплохо, так что можешь отдыхать в спортзале. Остальные — приводите себя в порядок и на арену!
Пожалуй, тоже схожу к раковинам — нужно отмыть пару кровавых капель с кроссовок. Да и пыль сбить не помешает.
Возле умывальников толпились ругающиеся подростки. На хлопнувшую дверь обернулся Слава:
— О, а вот и Алмазов. Есть желающие объяснить ему, сколько стоит наша форма, и на какую сумму он попал?
Сам Липов ко мне не полез. Очень жаль.
— Не советую связываться со мной, — спокойно сказал я, и удивительно — подействовало! Если ко мне и были претензии, они сразу исчезли. А всего-то и нужно, что быть уверенным в себе, и убить слабого монстра на глазах группы. Или же желающих выбить из меня деньги убедила окровавленная и усыпанная песком алебарда, которую я с легкостью удерживал на вытянутой руке?
А я уж думал, что каждый конфликт в Академии будет заканчиваться боем. Впрочем, удовольствие мне это уже не приносит — из молодых аристократов слабые противники. Что говорить — вчера я со взрослыми мужиками в легкую справился, вырубив одного и наслав иллюзию на других.
— Уважаемые одногруппники, минуту внимания, — повысил я голос. — За вчера и сегодня я провел два поединка — с Арамазовым Арсеном и Воробьевым…
— Я Орлов!
— … зачистил осколок и сейчас победил слабенького монстра. Поэтому, прежде чем пытаться меня задирать, советую сперва спросить у Воробьева, почему он выглядит таким помятым и скрывает ослепительную улыбку. Я не ищу конфликтов, но каждый, кто что-то скажет на мой род, моих родных или на меня конкретно — пожалеет. В Академии президент запретил мне вызывать людей на дуэли, но за воротами вас это условие не защитит.
Высказавшись, я дошел до раковины и принялся отмывать оружие. А в толпе тем временем шептались.
— Почему он не мямлит?
— Это точно Алмазов?
— Его как подменили.
— А что там про осколок говорили?
Шепотки прервал декан. Полноватый мужчина с бульдожьими щеками открыл дверь, но заходить не стал.
— Кто тут Алмазов? Ты? Давай-ка к президенту, на вручение медали за закрытие осколка.
Медаль за осколок? Вот же затейники…
Я вышел из помещения следом за деканом, но дальше не пошел.