Повелитель монгольского ветра

«Существование древней общины “Стражей Человечества”, скрытой в Тибете, как воображаемая Шангри-Ла, без сомнения, кое-кому может показаться слишком уж фантастическим, чтобы быть принятым рациональным разумом западного человека. Между тем изучение исторических памятников в государствах, достаточно удаленных друг от друга, обнаруживает огромное сходство легенд и хроник, говорящих о таком центре и мудрецах, которые в продолжение многих столетий развивают своеобразную культуру и науку в охранительной изоляции снежных горных цепей Азии.

Характер царства Шамбалы подтверждается учеными ламами из Тибета и Монголии. Эта страна упоминается в путевых записках первых иезуитских миссионеров в Тибете, таких, как Кацелла и Кабрал. Современные путешественники, такие, как Пржевальский, Оссендовский, Давид-Неэль и многие другие, описывают вековые традиции местного населения, связанные с существованием Шамбалы. Все сведения прямо указывают на существование хорошо организованной общины мудрецов, расположенной в сердце Азии.

Стоит также отметить, что местом, где побывал первый европеец – Аполлоний Тианский и где он встретил людей, «которые знали все», был Тибет. Загадочные письма, адресованные пресвитером Иоанном западным властителям и папам, также отправлялись из Центральной Азии[41].

Таоисты верят в страну Тебу, равной которой нет в мире, затерянную между Тхуанем и Тибетом, где цепи снежных вершин скрывают узкие долины, пересеченные стремительными потоками и водопадами. В святилище Бессмертных, полном ясности, физический мир слился с обителью богов, и те, кто живет там, постоянно существуют в двух мирах: в объективном материальном мире и в высшем духовном. У них самые совершенные физические тела, самые чистые мысли и мудрые души.

Таинственные послания, которые получали некоторые народы в эпоху смут, показывают подлинное знание исторических взаимосвязей. Подобный интерес к человечеству побуждает Братство мудрецов вмешиваться в ход событий каждый раз, когда ситуация становится критической.

На протяжении долгого времени, в которое мы живем, архаты неотступно предлагают элите человечества выступить совместно с ними, в их геркулесовых усилиях объединить общество, пребывающее в постоянном конфликте. Географические измерения понятия “Шамбала” – это лишь поверхностный слой его значения. В более глубоком смысле оно, несомненно, означает будущую гуманную и просвещенную эру человечества, освобожденную от всех страшных пороков и ужасных невежеств. Подобное освобождение произойдет гораздо быстрее, чем по явится новый Нейтрея, и произойдет оно в результате последней и решительной битвы “добрых сил против злых”»[42].

Из дневников Эрнста Шеффера, оберштурмфюрера СС, руководителя секретной экспедиции СС в Тибет: «Посланник Шамбалы появляется время от времени в мире. Монастырь Нарабанчи Кюре, расположенный в Восточной Монголии, девяностые годы XIX века: зимней ночью с десяток всадников прискакали в монастырь и попросили монахов собраться в храме. Один из незнакомцев поднялся на место настоятеля и откинул с головы капюшон. Все увидели задумчивое лицо самого владыки Шамбалы. Он сказал речь, благословил монахов, произнес грозное предсказание и растворился в утреннем тумане вместе со своими немногочисленными спутниками.

Тридцать лет спустя в этом же монастыре произошел еще один удивительный случай. Когда случайный, но любознательный путник беседовал с Хутукту, главным ламой, то последний сказал ему: “Я чувствую, что вы тревожитесь о существах, которых любите, и хочу помолиться за них”. Странник, волею судеб заброшенный из Западной Европы в далекий Тибет, очень тревожился о судьбе своей семьи: старухи матери, молодой жены и двух детишек.

“Смотрите на темное пространство за статуей Будды, и вы увидите ваших любимых”, – тихо произнес монах. Все находившиеся в храме обратили свои взоры, следуя указанию ламы, и внезапно путник увидел струи дыма от курений, и в этом тумане появились четко видимые предметы и люди. Взволнованный гость увидел свою жену, а также других членов своей семьи так ясно, что мог различить детали их одежды в далеком городе, где они ждали возвращения главы семейства»[43].

Апрель 1922 года, о. Даго, Эстония

…Седая высокая женщина, сидевшая во главе длинного обеденного стола, тихо произнесла:

– Можете идти, Карл, благодарю вас.

Седой дворецкий поклонился и вышел.

Вечерняя промозглая сырость сочилась из высоких окон-витражей, являвших собой сцены из рыцарской жизни. Огонь горел в огромном камине, дрова потрескивали, и тепло очага боролось с дыханием моря.

Принцесса Цзи, в замужестве Елена Павловна Унгерн фон Штернберг, спустила с колен сына и тихо сказала ему:

– Et bien, mon petit, je suis fatigué…[44]

Мальчик подбежал к рыцарским латам, стоявшим в нише, и попытался достать ручками алебарду. Но топор висел высоко, и мальчику удавалось лишь коснуться наколенников воина.

– Вы по-прежнему, ma chéri[45], не считаете нужным заказать панихиду? – спросила София-Шарлотта.