Повелитель морей

Не слушая крики бойцов, я рванул к выходу, на ходу убирая газету в карман. Предъявил на выходе увольнительную, отбежал подальше, выискивая подходящее укрытие, чтобы машину достать. Достал «Хамви», он быстрее, и, устроившись за рулём, погнал в сторону столицы. И по фигу, что день и машину хорошо видно. Ну промелькнула, кому какое дело, а мне побыстрее нужно домой добраться, девчата газеты выписывают.

Мне удалось разогнать машину до ста километров в час, а со спуска так и до ста двадцати. Многие глазели на несущуюся машину, оставляющую за собой высокий столб пыли, наверняка водители встречных машин и мотоциклов ругались. И без происшествий всё же не обошлось. Я гнал к перекрёстку, а его как раз проходила, поперёк моего движения, длинная стрелковая колонна, солнечные лучи так и играли на гранях винтовочных штыков. И главное, видят, что машина несётся, но никто и не думает уступать дорогу, да ещё регулировщик поднял жезл, приказывая мне остановиться. Пришлось жать на тормоз. Машина юзом пошла по обочине, мимо стоявших в ожидании машин, но я её удержал, остановился.

И что, думаете, это всё? Как будто рок какой-то. Первой на перекрёстке стояла, паря мотором, эмка; водитель, подняв капот, смотрел, что с ней. А ко мне уверенным шагом уже шли два командира – генерал-лейтенант Конев и какой-то капитан, видимо адъютант.

Они быстро разобрались с ручками, открыли двери и сели – генерал спереди, адъютант сзади, хотя обычно наоборот, – с интересом осматривая салон машины.

– О, я тебя знаю. Туманов, кажется?

– Хорошая память, товарищ генерал.

– Откуда машина?

– Одолжил у знакомого интенданта. Опытный экспортный образец, в серию не пошла.

– Мне в Генштаб нужно, срочно.

– Есть, – с унынием в голосе ответил я.

Кстати, гнал я под музыку: в машине помимо штатной радиостанции стояла магнитола, пиндосы без комфорта не воюют. Слушал я песню Владимира Семёновича про попугая, который говорил, что жирафу видней. Однако выключил магнитолу, когда командиры подходили.

Тут на перекрёстке образовался разрыв (после колонны артиллерия шла), и я, нажав на педаль газа и проскочив под возмущённый свист регулировщика, погнал дальше, снова разогнавшись до предела. По-моему, обоим командирам это не понравилось: они судорожно вцепились в ручки и сжались. Я проскочил однополосный мост, едва успев перед мордой встречного грузовика, да так и гнал больше по встречке, обгоняя попутные машины. Проскочив пост на въезде, не обращая внимания на попытки нас остановить, я сразу стал выискивать Взором самый короткий маршрут до здания Генштаба. Тут по главной, потом несколько поворотов, и через пять минут будем на месте.

В городе я тоже скорости почти не снижал. Бесили прохожие, которые из-за слабого автодвижения спокойно ходили по проезжей части. Машина шла, непрерывно сигналя, и то шесть раз чуть не сбил, а троих по касательной задел, полетели кувырком. А вот нечего ходить где не положено, да и пострадали не сильно: что там сломанная нога, помятые рёбра да синяки по всему телу. Может, научатся правила соблюдать?

Наконец, ударив по тормозам, отчего машина начала тормозить юзом, я остановил машину у строя легковушек, припаркованных возле здания Генштаба. У входа курили командиры, были и с красными лампасами, которые с большим интересом изучали незнакомую им явно вездеходную армейскую пятнистую машину без тактических знаков.

– Товарищ генерал, я тороплюсь. У меня увольнительная всего ничего. Открывать дверь вот так, – показал я.

Пока капитан, открыв дверь, выбирался из машины, генерал, также открывая дверь, поинтересовался:

– Тебя, летун, в какой лётной школе так водить учили?

– В университете народного хозяйства, товарищ генерал. На тракторах.

– Ну-ну.

Адъютант помог генералу покинуть машину, и я поспешил уехать, а то к нам уже направлялись любопытные. Ударил по газам и рванул с места, оставив позади вонь выхлопа и сгоревшей резины.

Крутясь по улочкам, я уже почти въехал в наш район, как Взором заметил участкового. Он шёл по соседней улице, судя по направлению, домой: он наш сосед, через два дома от нас живёт. Поэтому я свернул не на нужной мне улице, а на следующей, подкатил к нему со спины и нажал на клаксон, отчего старлей вздрогнул и подпрыгнул.

Махнув рукой – мол, садись, – я дождался, когда он заберётся в машину и спросил:

– Домой?

– Домой.

– Я тоже.

– Откуда такой аппарат?

– Одолжил на время. Увольнительную на двое суток получил, родных навестить хочу.

– Поздравляю с наградами. Успел заработать, – кивнул он на оба моих ордена. Кстати, один ещё ничего, а второй слегка повреждён пулей: погнуто остриё звезды снизу.

– Спасибо.

Когда я с пробуксовкой рванул с места, старлей схватился за ручку впереди и спросил:

– Куда так торопишься? Смотри прохожих не подави… А, по курице проехал! Придётся платить.

– Пусть тот, кто её выпустил, платит. Домой тороплюсь, сегодня вышли газеты с моим фото; если жена увидит, могут от переживаний роды начаться раньше. – Я сунул ему газету. – Вот гляди.