Повелитель Мории

Гости проходили мимо постаментов, на которых покоились шлемы для гномов, людей и эльфов, с гребнями и без, усеянные безупречными рубинами и сапфирами. Кольчуги, железные и заплетенные серебром, с золотой насечкой и с бахромой из мелкого жемчуга, висели средь роханских ковров и гондорских гобеленов. Лакированные щиты из бука, панциря черепахи и кожи зверя носорога, окованные червонным золотом, с изумрудами по краям, стояли ровными рядами вдоль колонн. Мечи, полутора- и двуручные, сабли, кинжалы и охотничьи ножи чудесной полировки, с алмазными рукоятями, были развешаны на кузнечных стойках рядом с боевыми молотами и топорами. Золотые и нефритовые чаши и ковши, сосуды для благовоний, сурьмы и хны, гребни, ножницы, все чеканного золота, в изобилии и в небрежном беспорядке прятались среди парчи и льна. Множество разнообразных обручей и перстней, на которые можно лишь любоваться — из-за тяжести золота и камней, потраченных на их изготовление, — возлежали на бархатных подушечках в деревянных или каменных ящичках, обитых железными и медными полосами. Пояса в семь пальцев шириной с вплетенными гранеными алмазами и рубинами вытянулись тут и там пестрыми лентами. Но ощущение грандиозности выставляемого напоказ богатства давали громадные, окованные железом сундуки, набитые под самые крышки золотыми монетами и серебряными слитками вперемешку с грудами опалов, кошачьего глаза, сапфиров, рубинов, бриллиантов, изумрудов, гранатов, малахита и яшмы.

Миновав все это великолепие, послы внезапно оказывались перед троном царя Казад Дума. Следовал церемониал, неодинаковый для разных народов. Поприветствовав гостей, государь сходил с трона и внезапно проходил мимо. Словно не замечая чужаков, он приветствовал собравшихся в зале гномов такими словами:

— Рад видеть тебя, мой народ.

И когда пришельцы оборачивались, они видели тысячи тысяч гномов — при полном вооружении, в блестящих доспехах, среди богатства и достатка. Сильный, многочисленный, единый народ. Неискушенный глаз не мог выделить статуи, расставленные таким образом, чтобы создавать иллюзию многотысячного войска. Мириады отражений в зеркальных стенах сливались с толпой. Светлый камень колонн, уходящих вверх, постепенно голубел, и от этого казалось, что именно эти столпы поддерживают твердь неба. Прекрасная акустика разносила малейший шепот по всем уголкам зала и возвращала его благодарным слушателям эхом множества голосов.

Сами гномы называли подобные уловки «дешевыми трюками», но с удовольствием прибегали к ним. Ори однажды спросил Балина, почему тот выбрал коронационным, а впоследствии тронным залом именно Мазарбул.

— Ведь это был простой зал, хотя и большой. Вырублен в песчанике, дешевом камне. Да, раньше здесь морийские цари встречали послов с поверхности. Но это были послы-переговорщики или вообще послы от врагов, для которых торжественная обстановка вовсе не требовалась. Кроме того, сама компоновка зала неудачна. Зал выстроен ради трона: сначала в песчанике вырубили трон, затем провели от него колоннаду и уже после взялись за расширение зала. Здесь голые стены. Ни барельефов, ни фресок, ни узоров. Абсолютно гладкие стены, взгляду не за что зацепиться, везде морок, одни дешевые…

— Трюки? — подхватил Балин. — Ты как никогда прав, Ори. Но этим Мазарбул и привлекателен. Гладкие стены из плохо обработанного матового песчаника прекрасно рассеивают свет. Нет фресок, которые надо подновить, барельефов, которые пришлось бы восстанавливать. Достаточно подмести, развернуть ковры, разложить и развесить оружие и доспехи, уставить все вокруг сундуками. Не требуется даже особой красоты или вкуса. Богатство, огромное богатство, невообразимое богатство — вот что должно встречать того, кто перейдет подземный крепостной ров. Сокровища должно быть так много, что увидевший никогда не забудет о них.

Несмотря на «удобства» зала, тридцати гномам пришлось в поте лица трудиться не одну неделю, чтобы привести его в порядок. Тогда гномы оценили помощь людей: те беспрекословно занялись тяжелой и грязной работой. Даже эльф Тартауриль работал наравне со всем. Гномы поначалу недоверчиво косились на высокого и статного нолдора, но потом привыкли — как привыкали к любому существу, умеющему и любящему трудиться.

Все было готово для коронации. Явились приглашенные эльфы Лориэна и Сумеречья; делегация от Байна, Озерного короля; несколько гостей в белых одеждах от властителя Ортханка Сарумана; роханский посол со свитой; Антор и его дружина; несколько глав семейств с Серых гор; послы Даина, Царя под Горой. Но только что прибывшие на постоянное место жительства гномы Рудного Кряжа во главе с неким Трори соглашались присутствовать на коронации лишь при одном условии: чтобы Балин, который формально еще не был государем, вышел и первым поприветствовал их.

— Да как они смеют говорить такое! — возмущался Оин. — Кто такой этот Трори, чтобы сам государь Мории выходил встречать его, будто равного? Может, Трори еще потребует чествования или еще лучше — корону Дарина? Тогда уж лучше сразу отрубить ему голову.