Повелитель мух

На пляже возле бассейна уже толпились мальчики, дожидавшиеся собрания. Они молча расступались перед Ральфом, отдавая дань его мрачному настроению и чувствуя вину за костер.

Место для собраний, куда пришел Ральф, напоминало треугольник — впрочем, кривой и неправильный, как и все, что было сделано их руками. Основанием треугольника было бревно, на котором всегда сидел Ральф, — мертвое дерево, слишком огромное, чтобы оно могло вырасти на платформе. По-видимому, его забросил сюда один из легендарных тихоокеанских ураганов. Этот пальмовый ствол лег параллельно пляжу, и, сидя на нем, Ральф оказывался лицом к горе, вырисовываясь перед другими темным силуэтом на фоне мерцающей лагуны. Боковые стороны треугольника были менее четкими. Справа лежало бревно, отполированное сверху ерзавшими задами, не такое большое, как у вождя, и не такое удобное. Слева было четыре тонких ствола, один из которых — самый дальний — гнулся и пружинил. Собрание разражалось хохотом, когда кто-нибудь из сидевших там откидывался слишком далеко назад и бревно срабатывало, как катапульта, стряхивая ребят в траву. «И до сих пор, — подумал Ральф, — никто, ни он сам, ни Джек, ни Хрюшка, не додумался подложить камень. Так они и будут шлепаться с этой качалки, потому что… потому что…» И он снова запутался в горьких мыслях.

Перед каждым стволом трава была вытоптана, но зато ей ничто не мешало расти в середине треугольника. И у его вершины трава тоже была густой и высокой, потому что там никогда не садились. Вокруг площадки стояли серые пальмы, прямые и покосившиеся, на которых покоилась низкая крыша листвы. По обе стороны был пляж, позади — лагуна, впереди чернел остров.

Ральф подошел к своему месту вождя. Так поздно они еще не устраивали собраний. Вот почему все выглядело иначе. Обычно листва была подсвечена снизу путаницей золотистых бликов, и лица ребят освещались так, «…будто, — думал Ральф, — будто в руках у тебя фонарик, наставленный вверх».

Ральф снова погрузился в странное состояние: он размышлял, что прежде было ему совсем несвойственно. Если лица меняются от того, падает ли свет сверху или снизу, тогда что же такое лицо? И что вообще все?

Ральф сделал нетерпеливое движение. Все дело в том, что, раз уж ты вождь, приходится думать, приходится разбираться. А бывают случаи, когда надо срочно принимать решение. Тут поневоле станешь думать, потому что мысль — ценная штука, от нее многое зависит. «Вот только я, — думал Ральф, стоя перед местом вождя, — я не умею думать. Не то что Хрюшка».

И еще раз в этот вечер Ральфу пришлось сделать переоценку ценностей. Хрюшка умел думать. В его жирной голове мысли складывались, как кубики. Только Хрюшка. — не вождь. Хоть он и жирный, а голова на плечах у него есть. Став специалистом по части размышлений, Ральф теперь мог и в других распознать этот дар.

Лучи заходящего солнца слепили ему глаза, напоминая, что время идет, и он взял висевшую на дереве раковину и осмотрел ее со всех сторон. На воздухе она потускнела, из желто-розовой став почти белой и прозрачной. Ральф испытывал к ней нежность и почтение, хотя сам выудил ее тогда из воды. Он повернулся и приставил к губам морской рог.

Все ждали этого и тотчас же собрались. Те, кто знал, что костер не горел и мимо острова прошел корабль, предчувствовали гнев Ральфа и были удручены; остальные, включая малышей, которые вообще ничего не знали, были под впечатлением необычной торжественности. Площадка быстро заполнялась; Джек, Саймон, Морис и большинство охотников уселись справа от Ральфа, остальные — лицом к солнцу. Хрюшка пришел, но остался стоять чуть поодаль от треугольника. Это означало, что слушать он будет, а говорить не собирается: так Хрюшка выразил свое неодобрение.

— Значит, так. Нам надо устроить собрание.

Никто не проронил ни слова, но повернутые к Ральфу лица были напряжены. Он выставил рог напоказ. По опыту он знал, что такие важные заявления, как это, нужно по меньшей мере повторить дважды, чтобы они непременно дошли до каждого. Нужно сидеть, и держать у них перед глазами морской рог, и ронять слова, как тяжелые круглые камни. Он рылся в памяти, отыскивая самые простые слова, чтобы и малыши поняли, о чем речь.

— Нам понадобилось созвать собрание. Не для потехи. Не для того, чтобы смеяться и лететь с бревна, — малыши на «качалке» переглянулись и захихикали, — не для того, чтобы шутки шутить или… — пытаясь найти неотразимое слово, он приподнял рог, — или умничать. Не для того. А чтобы во всем разобраться.

Он помолчал.

— Я ходил один. Ходил один и думал, что к чему. Я знаю, что нам нужно. Собрание, чтобы договориться обо всем. И первым начинаю я.

Он снова помолчал и механически отодвинул волосы со лба. Хрюшка подошел на цыпочках к треугольнику и присоединился к остальным.