Повелитель мух

Он спрыгнул с террасы. Черные ботинки утонули в песке, огнем обожгло солнце. Он ощутил тяжесть одежды и яростно стряхнул ботинки, затем двумя рывками сдернул гольфы. Вспрыгнув на террасу, он скинул рубашку и постоял среди похожих на черепа кокосовых орехов, в зеленой пестроте теней, скользивших по его коже. Он расстегнул «змейку» на ремне, стащил шорты вместе с трусами и выпрямился, глядя на воду и ослепительный пляж.

Он был довольно большой — ему шел тринадцатый год — и уже утратил детскую выпуклость животика; и, однако, еще не превратился в нескладного подростка. Судя по ширине и массивности плеч, со временем из него мог бы получиться боксер, но едва приметная кротость в глазах и линиях рта не предвещала в нем дьявола. Он легонько побарабанил пальцами по стволу пальмы; заставив себя, наконец, поверить, что остров ему не снится, он засмеялся от счастья и встал на голову. Ловко перевернувшись, он упал на колени и обеими руками пригреб к груди горку песка. Затем он откинулся назад и посмотрел на воду горящими глазами.

— Ральф… — Жирный слез с террасы и осторожно сел на ее край, как на скамейку. — Прости, что я так долго. Эти фрукты…

Он протирал очки и быстро прикладывал их к вздернутому носику. На переносице дужка выдавила розовую птичку. Он критически посмотрел на золотистое тело Ральфа, затем вниз, на свою одежду.

— Моя тетушка… — Он решительно рванул молнию и стащил куртку через голову. — Вот!

Ральф покосился и ничего не сказал.

— Я думаю, нужно узнать, кого как зовут, — сказал жирный, — и составить список. И собрание устроить.

Ральф не понял намека, и жирный был вынужден продолжать.

— Мне все равно, какое у меня будет прозвище, — сказал он доверительно. — Лишь бы не звали так, как в школе.

— А как тебя звали? Жирный оглянулся, наклонился к Ральфу и шепнул:

— Хрюшка.

Ральф взвизгнул от восторга. Он вскочил на ноги.

— Хрюшка! Хрюшка!

— Ральф, ну пожалуйста… — Хрюшка сцепил руки в ужасном предчувствии. — Я же тебе сказал… я не хочу…

Ральф закружился в горячем воздухе пляжа, развернулся, как истребитель с занесенными назад крыльями, и обстрелял Хрюшку из пулемета:

— Ду-ду-ду-ду!

Он бросился на песок возле Хрюшкиных ног и лежал, корчась от хохота.

— Хрюшка!

Хрюшка нехотя улыбнулся, польщенный даже и таким признанием.

— Ну ладно… только другим не говори…

Ральф хихикнул в песок. На лице Хрюшки опять появилась гримаса боли.

— Я на полсекундочки… Хрюшка почти бегом кинулся к лесу. Ральф встал и рысцой пустился направо по берегу.

Здесь пляж резко прерывался: огромная платформа розового гранита, квадратные очертания которой были лейтмотивом ландшафта, решительно раздвинула лес, пролегла через террасу и песок и сползла в лагуну, как мол, выступая из воды на четыре фута. Верх платформы был покрыт тонким пластом земли с грубой травой и затенен молодыми пальмами. Чтобы вырасти в гигантов, им не хватало земли, и когда деревья достигали примерно двадцатифутовой высоты, они падали и засыхали, исчертив платформу узорами скрещенных стволов, на которых было бы очень удобно сидеть. Пальмы — те, что еще стояли, — образовали зеленую крышу, подсвеченную дрожащей путаницей бликов. Ральф вскарабкался на платформу. Почувствовав прохладу, он прикрыл один глаз и решил, что тени на его теле действительно зеленые. Он вышел на край, обращенный к морю, и посмотрел вниз. Вода была прозрачной до дна и яркой от тропических водорослей и кораллов. Взад-вперед носилась стайка блестящих рыбок. У Ральфа вырвался восторженный возглас:

— Иииуух!

По другую сторону платформы было еще большее чудо. Стихия — возможно, тайфун или буря, бушевавшая ночью, когда Ральф очутился на острове, — воздвигла в лагуне косу так, что на взморье образовался длинный и глубокий бассейн, дальним концом упиравшийся в высокий барьер из розового гранита. Однажды Ральфа обманула кажущаяся глубина воды у берега, и теперь, подходя к бассейну, он был готов к разочарованию. Но остров не подвел: удивительный бассейн, в который море вторгалось, по-видимому, лишь во время прилива, был таким глубоким у одного конца, что вода казалась там темно-зеленой. Ральф внимательно обследовал бассейн на протяжении тридцати ярдов — не меньше, и лишь тогда нырнул. Вода была горячее его собственной крови, казалось, он плыл в огромной ванне.

Снова появился Хрюшка и, усевшись на каменный край, стал с завистью глядеть на зеленое и белое тело Ральфа.

— Как ты пла-ва-ешь!

Ральф нырнул и поплыл под водой с открытыми глазами: песчаный край бассейна круто выпятился расплывчатым холмом. Ральф лег на спину, зажав нос, и золотистый свет, дробясь, заплясал на его лице. Хрюшка стоял с решительным видом и уже снимал шорты. Наконец он предстал в своей бледной и жирной наготе. Он на цыпочках зашел в бассейн с песчаного края, сел в воду по шейку и гордо улыбнулся Ральфу.

— А ты что, плавать не будешь?

— Я не умею. Мне не разрешали. Моя астма…

— Подавись ты со своей фи-гас-смой!

Хрюшка отнесся к этому со смиренным терпением.

— Как ты здорово плаваешь!