Повелитель Песков

Меня обожгла еще более сильная волна стыда и растерянности, и не придумав ничего лучше я рассыпался песком и устремился ввысь. Я полетел вверх, насколько мог высоко, все еще не веря, что мог представлять опасность для Эллирии, и хуже всего, для Аники. Что со мной случилось и почему я потерял над собой контроль?

Ветер звучал все громче, земля уносилась все дальше, а небо стальными объятия обхватило мое нематериальное тело, сдавив сердце цепкими клещами. И вот, я уже не лечу, а стремительно падаю. Хотя нет, я также лечу, но не вверх, а вниз, где песок обхватит меня в такие же крепкие объятия, как и небо. Кто сказал, что лететь обязательно только вверх? Я уже мог отчетливо рассмотреть, чем занимаются местные жители, бродившие по деревне, но одна фигура стояла неподвижно среди всех и устремила свои глаза вверх. Это был небесно-голубой взгляд Аники, на глазах которой стояли слезы, катившиеся по розовым щекам маленькими ручейками. В самих же океанах, в которых я когда-то, не так давно кстати, тонул без остатка была лишь горькая обида и разочарование. За что? Увы, пока мне этого не понять.

Не став ее беспокоить, я пролетел по деревне до шатра Эллирии, после чего не таясь ворвался в него песчаным вихрем, однако кричать «караул» было некому, так как Эллирии в шатре не было. Чудо лестница, угадывающая направление посетителя шатра была собрана ступенями вниз, по которым я и начал уже не кажущийся таким изнурительным и долгим спуск в Храм Тенериса.

Войдя в храм, украшенный теперь синими цветами и не кажущийся мрачным подземельем, перед сердцем Тенериса я увидел Эллирию, которая стоя на коленях плакала навзрыд, что-то бормоча себе под нос. Подойдя ближе, я заметил на ее запястье маленький корешок, мерцающий синеватым цветом. Что же, друг, ты давно хотел послушать, о чем говорит эта женщина, так слушай. Не мешая беседе Эллирии и Тенериса, я прошел в покои Антона, сам не понимая, зачем я вообще сюда прилетел.

Командный пункт оставался таким же, как и при первом моем посещении: мерцающие мониторы, кресло, огромный стол. Однако сейчас, несмотря на то, что компьютеры не перестали работать, было тихо. Я прошелся по комнатам с их обильным разнообразием. Внимание привлекла комната с садом. За садом ухаживать было некому, однако цветы без ухода и воды продолжали благоухать и цвести прекрасными бутонами. Поверить в то, что тут есть прислуга, садовник, либо кто-либо еще я не мог, потому что это невозможно. Тут был один лишь Антон, чьи желания исполнялись по мере понимания их Тенерисом. Тронув один из цветков и сорвав листик, я убедился, что он живой. Потрогав почву, я заметил, что она влажная, однако лунки либо влаги, свидетельствующей о том, что землю периодически поливают я не заметил, что не внесло ясности в происходящее.

Пройдя далее, по всем комнатам, что я раньше осмотрел, я не нашел ни одного следа пыли, беспорядка, либо иных следов брошенности и запустения. Почему? Ответ был прост. Антон не умел ухаживать. И не имело разницы, за чем нужно ухаживать, за цветком, требующим влаги, либо за женщиной, требующей внимания и ласки. Он не умел, потому что не воспитывался в семье, а был искусственно создан по причуде Алексиса. Поэтому желанные цветы не требовали ухода, а порядок наводился сам собой. Помню, когда мы плавали в его бассейне он бросал бутылки из-под пива прямо в воду, и при этом говорил, что мусор исчезает сам собой. Я тогда не обратил внимания на данные слова, однако теперь я понимаю. Он не знает, что мусор нужно выкидывать в мусорное ведро. Когда я только въехал в свою квартиру, я с ужасом заметил, что в ней нет мусорного ведра, и именно оно было первым приобретением после переезда. Он прожил год с Эммой не потому, что ему стало стыдно. Он просто не смог ухаживать за ней. Ему нечему было учить детей, и он не мог подарить Эмме ласку и заботу, какую дарил Алексис. Как же я не понял этого раньше?

Однако не этот вопрос привел меня сюда. Моя внезапно появившаяся злость, вот на какой вопрос стоит ответить в первую очередь. И ответа на него я хотел спросить у Тенериса — того, кто не бросил Алексиса на острове в его первое появление. Однако перед тем, как выйти из пространства Антона я все-таки прошел в комнату с огромной розеткой и вытащил из нее все штекеры. Сразу стало темно и тихо. О свете я конечно не подумал, однако на моей груди сиял синим светом цветок, распустившийся при церемонии клятвы Анике. Он давал достаточно света для того, чтобы медленно пробираться к выходу.