Повелитель Песков

Спустя незначительное время, упав в бассейн, пройдясь по клумбам и наверняка сломав несколько цветков, уткнувшись и уронив один из мониторов, я выбрался в Храм. Эллирии уже не было, и я проследовал к тому месту, где еще недавно она стояла на коленях и плакала обо мне, в этом я не сомневался. Я занял ее место, уселся на пол и стал ждать, когда Тенерис протянет ко мне свои корни. Спустя минут пять я понял, что он этого почему-то делать не намерен. Подумав, что связь не может вызываться односторонне, я попробовал прикоснуться к сердцу, однако в одну секунду мои руки обвились корнями, взявшимися невесть откуда. Я не впал в отчаяние, а услышал тревожный и грозный голос в своей голове.

— Зачем ты хотел это сделать? — требовательно спросил Тенерис.

— Я не хотел причинять тебе боль. — спокойно ответил я, не шевелясь. — Я пришел попросить о помощи, а в силу того, что друг у меня только один ты, и ты не спешил идти ко мне на контакт, я решил попробовать найти контакт самому.

— Неправильное решение. — спокойнее ответил он, и ослабил хватку корней, позволив мне присесть на черные камни пола. — Я размышлял, и не сразу заметил, как ты пришел. — поправился он.

— Что навлекло тебя на столь глубокие мысли, витая в которых ты не заметил моего появления? — спросил я.

— Рассказ Эллирии о твоих изменениях. — мне показалось, или в его голосе появились грустные и печальные интонации?

— Я к тебе поэтому же вопросу. — не менее грустно ответил я. — Со мной что-то происходит, и я переживаю. — сказал я.

— Я знаю, что с тобой происходит, Алексис. — довольно уверенно сказал Тенерис, после чего я почувствовал надежду. Не что-то определенное в виде дверей из закрытой комнаты, а неопределенной, еще пока не материальной, но уже светящейся слабым-слабым светом где-то вдалеке.

— И что же? — с этой осторожной надеждой спросил я.

— Ты зря терзаешь свое доброе сердце о гибели Антона, — сказал он, и толпы ледяных мурашек прокатились по моей спине. Не может быть. Он не мог выжить!

— Нет… — только и прошептал я. Интересно, насколько эмоционально окрашенным может сложиться диалог, происходящий в голове.

— Он жив, но не в том виде, в котором ты привык его видеть. — начал объяснять мне Тенерис. — Ты не мог его убить, потому что у него не было жизни, он не рожден женщиной и не зачат мужчиной. Он рожден водой и зачат песком, а получив форму в виде копии Алексиса, наделен частью его разума, но именно частью. Он мог развиваться, однако не полноценно. Развитие пошло, к сожалению, не в сторону добра. Он впитал ненависть и зависть, что имелась в минимальных количествах где-то в глубине разума Алексиса, после чего развили ее до немыслимых размеров, став существовать в ней.

— Но я убил его, — медленно прошептал я. — Я видел, как он исчезает.

— Его невозможно убить. — как мне показалось, устало и с сочувствием произнес Тенерис. — Ты разрушил его форму, однако ненависть и злоба, преобладающая в нем, впиталась в песок и воду — то, из чего он состоял изначально.

Невероятно. Такого я себе представить не мог, потому поверил на слово мудрому Тенерису.

— Значит мои приступы злости и ярости, это… — произнес я, не договорив.

— Отголоски Антона в сущности песка. — закончил за меня Тенерис.

— Невероятно. — повторил я. — И что мне теперь с этим делать?

— Бороться. — просто ответил он. — Бороться со злом можно только добром. И чем больше добра ты привнесёшь, тем меньше зла останется.

— Но какое добро я могу сделать? — не понимая, о чем он говорит спросил я.

— Алекс, у тебя есть любимая, которую ты поклялся оберегать. У тебя есть Эллирия, и население этого острова. Пэлл скоро начнет атаку, так что у тебя есть отличный шанс совершить доброе дело, сохранив население деревни, а также этот остров, включая меня.

— Но приступы приходят неожиданно, и порой я не могу себя контролировать! — отчаянно, почти прокричал я.