Повелитель праха

- Я сперва хотел бы знать... - Гулов, хорошо сориентировавшийся в извивах сущенковской души, поспешил успокоить подозрительного капитана: - Никаких претензий, честное слово! Просто вы же слышали про это дело с могилами... ну вот, я им занимаюсь, и просто хотел узнать, не видал ли кто-нибудь из ваших ребят, что нибудь необычное, непривычное в том районе. Вот и вce. Убедившись, что Гулов не собирается "катить бочку" на него и его службу, Сущенко смягчился:

- Это, конечно, поможем, раз так, только не думаю я, чтобы они что-то такое там увидели, я бы знал...

- И все-таки, - настаивал Гулов. - Мне бы любой факт. Непонятный человек, непонятное событие...

- Ну, камнем там витрину в цветочном ларьке разбили... тебе же не это надо?

- Не это, - согласился Гулов.

- Вот я и говорю... там и цветов-то не было... Ну, бабу одну ребята там поймали ночью, пьяную, что ли, или нанюхавшуюся дряни какой-то... Как раз возле кладбища..

- Давно?

- С месяц, наверное, уж будет... Не то? Гулов прикинул в уме: по времени, в общем-то подходило.

- Надо поговорить. Кто?

- Старший сержант Казаков и сержант Тофеев, тебе везет: Тофеева нет, в отпуск уехал, а Казакова я только что видел...

Он подошел к двери, распахнул и гаркнул в коридор так, что Гулов подпрыгнул на стуле:

- Казаков!!

Пробегавший по коридору рядовой милиционер шарахнулся к стене. Сущенко поманил его:

- Ну-ка, ты это... сержанта Казакова знаешь?

- Не знаю, товарищ капитан!

- Ну, все равно... Найди его и пусть быстро ко мне! - Так я же...

- Бы-стро!

Сущенко закрыл дверь и вернулся к столу.

- Совсем работать не с кем, - пожаловался он. - В дивизион одних доходяг шлют, к нам в ППС никого не заманишь... Сто шестьдесят рэ в месяц - это деньги?

- Не деньги, - согласился Гулов.

Поток жалоб, готовых сорваться с языка у Сущенко, остановило появление в дверях невысокого, с заметным животом человека в милицейской форме, сидевшей на нем с той нарочитой небрежностью, которой в совершенстве овладевают, только прослужив в милиции годы.

- Старший сержант Казаков...

- Слушай, вот лейтенант Гулов из следственного, у него к тебе вопросы есть...

Казаков долго не мог вспомнить, о какой женщине говорят Сущенко и лейтенант, а потом вдруг просиял:

- А-а! Так это которая нам чуть газик не опрокинула! И, видя изумление Гулова, пояснил:

- Мы с Гариком стояли на перекрестке Бебеля и Колокольной. У нас карбюратор все время барахлит, Михал Афанасьич, это же не езда, а хрен чего, его бы поменять. Поговорите...

- Поговорю. Дальше давай.

- Ну, мы стали, Гарик полез посмотреть, а я вижу, к нам по Колокольной баба идет. Ну, я еще подумал, нашла время и место гулять: там же кладбище за мостом, угол-то глухой... Но одета прилично, не шатается.

- В каком часу это было? - сдерживая зевоту, спросил Гулов.

- Не скажу точно... В два, в полтретьего, так где-то. Ну, идет прямо к нам. Я вылез из газика, думаю, может, ей чего надо. Она подходит ближе, но ничего не говорит. Я гляжу, а она как бы не в себе...

- Как это - не в себе? - встрепенулся Гулов. - Вы ясно можете объяснить?

- Понимаете, когда человек идет, он руки-ноги двигает... как бы это сказать, вместе...

- В такт? - подсказал Гулов.

- Точно, в такт! А у нее ноги шли сами по себе, а руки сами по себе болтались. Я ей навстречу пошел, а она мимо меня, и прямо на машину налетела, как слепая. И бормочет чего-то...

- Что бормочет? Не помните?

- Извините, товарищ лейтенант... - Казаков развел руками. - Налетела, значит, на машину, уперлась в нее, как в стену, и стала.

- Дальше, дальше!

- Я подошел к ней, спросил: кто она, как зовут. Она не ответила. Тут Гарик тоже подошел. Я говорю - ее надо к нам везти. Сели. Пока завелись, то, се, поехали, и где-то возле Профсоюзной я смотрю - она глаза закрыла и как-то набок поползла.

- В машину она к вам легко села? — спросил Гулов.

- Легко, не сопротивлялась, ничего... Ну, я увидел это дело и говорю Гарику - давай в больницу. Ну, и отвезли. Вот и все.

Гулов покачал головой:

- И ни имени, ни адреса?

- Какое там имя! - Казаков пожал плечами. - Может, в больнице знают?

- А число, когда это случилось, вы помните?

- Число помню. Восемнадцатое апреля. У меня на другой день день рождения был...

Гулов прикусил губу. Восемнадцатое апреля... Еще одно совпадение? Ведь в ту ночь вскрыли могилу Кириченко...

Гулов хотел сперва послать в больницу старшего оперуполномоченного Шмарина, который был придан ему в помощь по этому делу, но Шмарин продолжал обход родных и знакомых покойных, пытаясь нащупать хоть какие-то точки соприкосновения их биографий, и отрывать его от этого поручения Гулов раздумал.

Ему удалось довольно быстро отыскать врача, дежурившего в приемном покое в ту злополучную ночь восемнадцатого апреля, и в его присутствии они перелистали книгу регистрации.

- Вот! - остановил врач, немолодой уже хирург, палец против одной строчки. Привезена в три десять. Температура, давление... ну, это вам ни к чему... Камфора, адреналин - у нее что-то с сердцем было, я сейчас припоминаю...