Повелитель праха

Вместо ответа Лепихов швырнул в него ластиком.

И эта ночь, проведенная на кладбище, ничего не принесла Гулову нового, но зато окончательно перевернула все вверх дном у него в голове, и когда в два часа дня его поднял с постели звонок Шмарина, Гулов не с первого раза понял, о чем тот толкует.

- Женя! - кричал Шмарин, - ты позвони в прокуратуру Султанову, сам все спроси, если не веришь мне...

- Я тебе верю, - почти по слогам произнес Гулов. - Ты только Христа ради членораздельно, можешь, а?

- Могу! - продолжал кричать Шмарин. - Ты слушай, они там все на уши встали! И ты сейчас встанешь! У них на баранке отпечатки пальцев... знаешь, чьи?

- Мои... — невесело пошутил Гулов.

- Если бы твои, то ладно. А то ведь Заславина!

- Какого еще Заславина? - недовольно проворчал Гулов. И вдруг его обожгло: - Кого?! Они что, спятили? Шмарин заржал:

- Они сами примерно так считают. У Султаныча мозги набекрень. Это ж надо - трупа отпечатки!..

Гулов проснулся окончательно:

- Постой, а откуда вообще - отпечатки пальцев Заславина?

- Так он же сидел, старик! - Шмарин хмыкнул. - Ты что, в схему так и не заглянул?

Гулов почесал в затылке:

- Ты знаешь, честно говоря, не успел... Слушай, ты откуда? Из прокуратуры? Не уходи, я через двадцать минут подъеду...

Спустя полчаса они со Шмариным сидели на скамейке перед входом в прокуратуру города. Ситуация вырисовывалась действительно анекдотическая: на баранке угнанного самосвала значились, как констатировала сконфуженная экспертиза, "пальчики" человека, отдавшего Богу душу много дней назад! Отпечатки сохранились с тех пор, как десять лет назад Заславин угодил в лагерь на три года за пьяное хулиганство и драку с милицией. По словам Шмарина, Султанов чуть не плакал, не зная, что делать с такой уликой. Но взять заключение назад дактилоскопист отказался: в его задачи входило только сличать отпечатки пальцев, а не ломать голову над тем, что это значит.

- А в общем, ничего смешного в этом нет, Витя, - сказал Гулов, когда Шмарин закончил рассказ.

- То есть? - озадаченно посмотрел тот. Гулов помолчал.

- Не нравится мне все это, старик. Не люблю я дурость такую. Ведь вот эти отпечатки - они что, поддельные? Кем? Когда? На кой черт? Или Заславин номер два выискался? Неужели ты не чувствуешь, что тут ерунда какая-то... Ладно, я пойду. Давай завтра созвонимся и прикинем, как дальше жить. Привет!

Гулов побрел прочь, свернул в проулок и через пять минут спустился на берег Пырьмы. В такой час мостки для полоскания белья, выстроенные через каждые десять-пятнадцать метров, были еще пустынными, лишь шагах в ста ниже по течению дремал над неподвижной удочкой рыболов.

Гулов присел на отбеленную годами и дождями корягу, подпер щеку рукой.

В ошибку экспертизы он не верил: не тот случай! Простого совпадения быть не могло. Значит, отпечатки на руле самосвала оставили действительно пальцы Заславина. Мертвого человека?! Гулов даже поморщился. Украли из могилы труп. Зачем-то приложили его пальцы, на которых, видимо, уцелел рисунок, к рулю и затем пустили самосвал на пьяного бригадира... Для чего вся эта немыслимая процедура? Для кого? Ничего не понятно...

Голова соображала туго. Все в этой истории с самого первого дня Гулову не нравилось - и предчувствия, похоже, не обманывали его. Туман не только не редел, но даже еще больше сгущался. Единственное, в чем Гулов был еще уверен, так это в том, что разгадка ждет его на кладбище, но на чем эта уверенность основывалась, что такое он собирался караулить между могил -этого он сказать бы не смог. Гулов напоминал себе рыбака, все так же неподвижно сидящего над удочкой, - с той разницей, что отсутствие улова рыбаку ничем не грозило...

Гулов встал и берегом Пырьмы двинулся в сторону центра. Над ним, над откосом, потянулись галереи гостиного двора, потом показались зады городской музыкальной школы. После школы потянулся пустырь, а еще дальше, на самой высокой точке берега и Пятницка, гордо парил силуэт Успенской церкви: первого каменного строения города. Гулов шел дальше, стараясь не споткнуться об обломки плит и кирпича, много лет сбрасываемых в это место в тщетной борьбе с водами Пырьмы, подмывающими берег.

Не щадя ботинок, Гулов пошел прямо через поле. Он не бывал в этой части Пятницка страшно давно, и сейчас с удовольствием отмечал, что тут ничего не изменилось. Как и прежде, старательно дичась друг друга, расположились на поле трое или четверо художников - судя по возрасту, студентов местного реставрационного училища. Важно вышагивали, время от времени тыча толстыми клювами в землю, вороны и галки. И вид этого невозмутимого спокойствия подействовал на Гулова умиротворяюще. Ему расхотелось топать ногами и злиться от бессилия. В конце концов, найдет же он этих чертовых гробокопателей, не на Луну ведь они улетели! А там, быть может, и загадка отпечатков пальцев разъяснится...

Как и накануне, он пришел на кладбище, когда начинало смеркаться. Сел на облюбованную за неприметность и хороший обзор скамеечку и приготовился ждать.