Повелитель теней

Затем – в 1453 году – двадцатиоднолетний оттоманский султан Мехмед II привел под древние стены Константинополя, который его подданные называли Великим Городом, огромную армию.

Вызов амбициям молодого султана бросил император Константин XI. Он был вдвое старше Мехмеда II и в свое время унаследовал империю, которая слабела и катилась к своему краху прямо у него на глазах.

В течение нескольких лет, предшествовавших осаде, он просил о помощи у всего христианского мира. Однако произошедший за четыре сотни лет до этих событий Великий раскол – раскол между католической церковью, центром которой был Рим, и православной церковью, центром которой был Константинополь, – привел к тому, что даже Папа Римский отвернулся от христиан Востока и они оказались предоставлены самим себе. Выстоят они или падут, теперь зависело только от них.

Когда подданные османского султана подступили к воротам города, в распоряжении императора Константина имелось не более восьми тысяч воинов. Им предстояло дать отпор войску, насчитывающему, по некоторым оценкам, четверть миллиона воинов.

Среди защитников города находился человек, о котором известно очень мало. Он упоминается в описаниях осады, однако лишь вскользь: ему посвящены всего несколько отрывочных строк.

Некоторые писали, что этот человек был немцем, однако в действительности он был шотландцем. Звали его Джон Грант.

Пролог

Темнота заключила его в свои объятия – так, как заключают в объятия своего возлюбленного. Видение горящего факела, погасшего несколько секунд назад, плыло перед ним, став сначала желтым, а затем голубым, на мгновение напомнив о тех языках пламени, которые устремились в него с купола собора Святой Софии. Не зная, на кого он может натолкнуться там, внизу, Джон Грант решил сделать своим союзником темноту и подождал, пока перед его глазами не осталось ничего, кроме непроглядной тьмы.

Тишина в подземелье действовала угнетающе. Он задержал дыхание и напряженно вслушался. Тишина давила на него с боков и наваливалась сверху. Он представлял собой угрозу ее владычеству, поскольку мог издать какой-нибудь звук, тем самым разорвав безмолвие. Лишь темнота крепко удерживала и оберегала его.

Он потянулся правой рукой в сторону, пока кончики его пальцев не коснулись прохладной стены туннеля. Затем согнулся, став чем-то похожим на складной нож, сложенный наполовину, и сделал один шаг вперед по узкому туннелю. Второй шаг, третий – и остановился.

Вместо камня его пальцы ощутили пустоту. Он, получается, дошел до поворота – поворота направо. Сместившись в сторону настолько, чтобы его пальцы опять коснулись стены, он снова медленно пошел вперед. Иногда его волосы чиркали по неровной поверхности потолка туннеля, и тогда он резко пригибался – как ребенок, пытающийся уклониться от удара.

В левой руке, которой он владел лучше, чем правой, Джон Грант держал нож с изогнутым, как коготь тигра, лезвием. Опыт подсказал ему, что в туннелях орудовать мечом очень неудобно, – это оружие скорее мешает одолеть противника, чем помогает. Продвигаясь вперед в темноте, юноша не производил ни малейшего шума: очень осторожно нащупывая пол, он как бы парил над ним, а не шел по нему. Дышал он широко раскрытым ртом, но тоже абсолютно бесшумно. Стараясь держать глаза закрытыми, он максимально активизировал свое сознание и отправил его вперед, в простирающуюся перед ним пустоту.