Повелитель Теней

Что оставляет после себя война? Пустоту. Она появляется в сердцах тех, кто потерял любимых, сменяя царившие там горечь и отчаяние. В душах тех, кто выжил и кто перед глазами теперь постоянно видит ужасы войны, тела своих павших товарищей, любимых…

Я никогда не думала, что будет после войны лично со мной. Да, я мечтала, что отправлюсь к Шадару. Чтобы сказать спасибо ему за всё, что он делал для нас. Но это, как я сейчас поняла, были фантазии, детские иллюзии того, кто понятия не имел о том, через что ему придется пройти. Что испытать.

Сейчас, закрывая даже на миг глаза, я покрывалась липким потом, а моё сердце пугливо сжималось. Казалось, меня всю искорежила за те несколько часов, что она длилась, та война. Не было праздничного настроения, никакой эйфории, что мы победили. Только звенящая, гулкая пустота внутри.

Я смотрела в окно и видела только отражение своих глаз с застывшей в них болью, а не яркий солнечный свет и голубое небо.

Выходя на улицу, я не замечала красоты вокруг, светлый песок и тысячи цветов — мне казалось, я бреду по оплавленной до зеркальной черноты земле.

Я вздрагивала даже от переливистых трелей птиц…

Не помогали мне и разговоры с друзьями. Я не слышала их, не видела улыбок, не подбадривали их слова о том, что всё закончилось.

А слёзы, казалось, застыли в моих глазах. Не желая исчезать, но и не стекая по щекам. Словно я застыла во времени где-то там, ещё на поле битвы, ходя между телами. А моя душа всё блуждала между мирами, разделившись. И я до сих пор слышала свой голос, эхом раздающийся в темноте, зовущий павших вернуться.

Первое время Шадар всё время был рядом со мной. Сидел подле моей кровати в комнате, в общежитии. Держал за руку, гладил по волосам. Ласково что-то говорил. Однако я не слышала его. Утопая в огромных фиалковых глазах, я просто слушала его голос и засыпала. Потом просыпалась, и всё повторялось вновь. И вновь… И вновь…

Так прошло… Для меня — вечность. На самом деле чуть больше суток.

Затем в мою дверь постучали. Настойчиво. Я тогда лишь закрыла уши и отвернулась.

А к «гостям» вместо меня вышел Шадар, даже и не думая более скрывать, кто он такой. Да и это уже было бы просто бессмысленно.

Как оказалось, именно он и был нужен тем, кто стучался в мою дверь. Поборов страх пред Тёмным Божеством и возможным гневом, который мог бы на них обрушиться, к нему, склонив головы и преклонив колени, пришли с просьбой помочь те, кто некогда проклинал Теней и Повелителя Теней. Тех, кто не смел и произносить имена Тёмных Богов. И они хотели… нет, они умоляли его им помочь.

Более в Хаш’шатх не было правителя. Настоящего. Того, кого бы люди захотели слушать и за кем следовать. Король сбежал, и этого ему не простили, поэтому, когда он возжелал вернуться, его просто не пустили обратно. Королева с сыном тоже перед самой битвой прошли через портал. Но эти были умнее и понимали, что нет смысла возвращаться. Только тэйны, что были подле них, вернулись обратно, потому как их миссия была закончена. Просьба Шадара была выполнена.

И эти люди, что ещё недавно поносили темных богов, обвиняли… да-да(!), в трусости Шадара, что, по их мнению, сбежал и оставил их одних, пришли просить помощи.

Я бы, наверное, прогнала их прочь. Даже моей доброты не хватило, чтобы хотя бы просто выслушать их просьбы. Однако Шадар не выставил их за дверь, правда и не пустил внутрь. Зато он послушал их мольбы. И только после этого закрыл дверь, сказав, что даст ответ вечером.

Что же они хотели? Чтобы он опять стал их Повелителем.

Лицемеры! Слабаки! Трусы!

Вместо того, чтобы самим всё взять в свои руки, найти нового лидера, помочь ему, они выбрали самый простой и легкий способ: спихнуть на другого свои дела и обязанности. Да ещё и на того, кого явно будут бояться лидеры всех других государств. Наверное, они мнили себя очень умными. Придумали такой «хитрый» ход! У меня вызвали они только одно — презрение. Даже ректор Игрин, которого я всегда уважала.

— Неужели ты снова им поможешь? — не поворачиваясь лицом, тихо спросила я, когда, договорив, Шадар вернулся ко мне и сел рядом.

Ответил мужчина не сразу. Не думаю, что он размышлял о своем решении в этот момент, скорее, он думал, как бы объяснить, чтобы я поняла, почему он принял такое решение.