Повелитель вампиров

Ночная тьма уже стала сменять сумерки после заката, когда мы добрались до деловой части города. Вечерние развлекательные заведения — магазины и театры — уже зажгли свои огни. Но нас они не интересовали. Вскоре мы вышли в грязную западную часть города. Теперь к северо-западу от нас вдоль берега реки протянулись безмолвные в этот час заводы. Но на центральных улицах кипела жизнь. Смуглые мужчины и женщины сновали поодиночке и группами, спеша по своим делам после дневной смены. Из толпы доносились крики на итальянском, испанском и португальском, а также ругательства на нескольких балканских языках и смех. Полуобнаженные молодые люди, устроившие игрища под уличными фонарями, пронзительно кричали. А кроме того, сквозь эту шумную атмосферу то и дело прорывался звон гитары и резкие переливы кларнета.

После недолгих расспросов, мы нашли улицу Карделл и обнаружили, что она короткая, темная, спускается по склону прибрежного холма к реке. Тут стояли квадратные, напоминающие коробки каркасные дома. Уличные фонари были только в начале улицы. Тем не менее люди сидели на ступенях своих домов, а некоторые бродили по улице, но тут было много меньше шума, чем на центральных улицах.

Мы остановились на улице, оглядываясь.

— Я бы предпочел не упоминать тут Мионэ, — объявил доктор Дейл. — Но нам нужно каким-то образом выяснить, где они живут.

И доктор направился к крыльцу дома, возле которого мы стояли. В свете, льющемся из окон гостиной, мы увидели пожилую итальянку, которая сидела на крыльце.

Она с неприязнью взглянула на доктора Дейла. Глаза у неё были черными, словно крыло ворона.

— Извините, что беспокою вас, — вежливо начал доктор Дейл, — но мы интересуемся, кто где живёт?

— О ком конкретно вы хотите узнать? — спросила женщина.

— О семействе Мионэ, — скривившись, ответил ей доктор Дейл. — Кажется, глава его Пётр Мионэ?

Глаза женщины расширились от смеси удивления и ужаса. Она сделала знак от дурного глаза, причем так быстро, что я едва рассмотрел её движение, а потом вскочила и бросилась в дом. Оттуда сразу же послышались возбужденные голоса, говорившие по-итальянски. Неожиданно в доме замолчали, и на крыльцо выскочил мужчина, который, казалось, был готов броситься на нас, чтобы разодрать голыми руками.

— Что вам нужно от Мионэ? — поинтересовался он. — Вы их друзья?

— Не то чтобы друзья… — замялся доктор Дейл. — Если говорить откровенно, мы их никогда не встречали.

— Вот и не нужно с ними встречаться! — высунулся из дверей другой. — Они нехорошие люди… Они насылают сглаз! Я, Доменик Милле́ра, предупреждаю вас об этом!

— А почему вы думаете, что Мионэ могу навести сглаз? — продолжал расспрашивать доктор Дейл.

— Думаю? Я не думаю… Я знаю! — Тут он схватил доктора Дейла за руку и потащил его за собой в дом. Я, естественно, последовал за ними. Войдя, мы оказались в комнате, освещенной газовой лампой. Тут был ещё один мужчина и две женщины. Одна из женщин была именно той, что раньше сидела на крыльце. Все трое пристально уставились на нас.

В углу комнаты стояла деревянная кровать — единственный предмет мебели в комнате, за исключением нескольких стульев. И в ней лежала девушка лет семнадцати. Лицо у неё было с тонкими чертами, кожа была бледной, а черные глаза широко открытыми. Девушка внимательно, настороженно разглядывала нас.

Милле́ра подвел доктора Дейла и меня к кровати, а потом, указав на девушку, объявил:

— Это моя дочь Джулия, — проговорил он трагическим голосом. — Вот откуда мне известно, что Мионэ обладают искусством сглаза.

Взгляд доктора Дейла скользнул от больной девушки к её отцу.

— Вы хотите сказать, что эту девушку сглазили…

— Её сглазил проклятый старик Пётр Мионэ. Да! — воскликнул Доменик Милле́ра. — Он колдун и обладает дурным глазом. Точно таким же, как у всех его домашних. И у его сына Иосифа и дочери его сына Розы… Пётр Мионэ сильно рассердился на нас, когда я сказал, что он должен быть наказан за то, что взглядом убил мальчика Сафетти. Он возненавидел меня за это и при случае сглазил мою Джулию. Она никак не могла от него защититься. С тех пор она заболела, а эти проклятые Мионэ до сих пор хотят по улицам безнаказанно.

Рука Милле́ра очертила в воздухе защитный знак, а остальные присутствующие торжественно закивали. Больная девушка так и не шевельнулась.

— Говорите, что Пётр Мионэ убил мальчика с помощью сглаза? — переспросил доктор Дейл, и Милле́ра кивнул.

— Да, сын вдовы Сафетти, Феликса Сафетти. Мать ребенка разозлила Мионэ, и это была его месть. Разве нельзя, чтобы по повелению Господа эту семью смыло с лица Земли?

Доктор Дейл покачал головой, когда снова вышел на крыльцо с Милле́ра.

— Ужасно, — проговорил он. — Но ваша дочь поправится.

— Да, теперь она выздоравливает. Мы держим её там, где взгляд дурного глаза Мионэ не сможет навредить ей, — заметил Доменик Милле́ра. — Но она так медленно выздоравливает.

— Но вы все же можете сказать мне, где на этой улице находится дом Мионэ?

— Вам не следует ходить туда. Я ведь предупредил вас о том, кто они такие, — пробормотал Милле́ра — Их дом внизу у реки, в самом конце улицы…