Повелитель войн

Финан, приняв приглашение, двинулся вправо, подальше от меча Домналла, но споткнулся о лежащего на земле раненого и покачнулся. Он взмахнул рукой в попытке восстановить равновесие. Заметив, что противник приоткрылся, шотландец нанес укол. Однако Финан только сделал вид, будто споткнулся. Оттолкнувшись правой ногой, он мгновенно перенес вес на левую, опустил щит, отражая нацеленный в середину туловища укол, и с ошеломительной быстротой рубанул Домналла саксом по шее. У блестящего шлема шотландца имелась кольчужная бармица, но сакс прорезал ее, хлынула кровь, а Финан, стиснув зубы, потянул клинок назад, словно пилу, и Домналл упал. Взревев от ярости, скотты полезли через убитых и умирающих, горя желанием отомстить за вожака, и Финану пришлось юркнуть под прикрытие «стены щитов». Я приказал строю сместиться вперед, к валу из трупов, и вскоре послышался глухой стук щитов о щиты. Мы сдерживали напирающего врага. Давящий на мой щит противник кричал, брызгая слюной. Я уловил запах эля в его дыхании, чувствовал на щите удары, когда он пытался дотянуться саксом до моего брюха. Ему удалось при помощи умбона отбить мой щит в сторону, а его меч скользнул по поясу. Потом шотландец издал сдавленный крик, когда Видарр Лейфсон разрубил ему плечо секирой, и в этот же миг секира из второй шеренги шотландцев обрушилась на мой побитый щит. Удар рассек железный обод и раздробил доску. Я отвел щит с топором вбок, раскрывая скотта, и Иммар Хергильдсон, такой перепуганный поутру, ткнул из второго ряда копьем, и тот упал.

Мы отбили их. Враги атаковали с необычайной свирепостью, но нас защищал вал из тел. Невозможно держать плотный строй, когда перелезаешь через убитых и раненых, и шотландской храбрости тут оказалось мало. Наша «стена щитов» стояла крепко, а их разбрелась, и они снова отступили, не желая умирать под нашими клинками. Видарр Лейфсон зацепил труп Домналла секирой и подтащил богатую добычу к нашим рядам. Скотты сыпали издевками, но вновь нападать не спешили.

Оставив сына руководить «стеной щитов», мы с Финаном вернулись в тыл.

– Мне казалось, ты уже староват, чтобы сражаться, – проворчал я.

– Домналл тоже был стар. Не стоило ему соваться.

– Он тебя поранил?

– Одни ушибы. Жить буду. А куда твой нож делся?

Я опустил глаза и увидел, что моего маленького ножа нет. Чехол, привешенный к одному из моих оружейных поясов, срезали. Скорее всего, этот сделал тот брызжущий слюной скотт, что ухитрился достать меня саксом. Он был левшой и, сумей приблизить острие еще на дюйм, полоснул бы по животу.

– Какой от этого ножа был прок? – отозвался я. – Только еду резать.

Если это происшествие окажется самым опасным в битве, я смогу счесть себя везунчиком.

Мы отправились навестить раненых. Здесь нашли Хаука, сын Видарра, которого перевязывал незнакомый мне священник. То была первая его битва, и, судя по изрубленной кольчуге и окровавленному правому плечу, она обещала стать последней. Рорик сваливал в кучу добычу, включая богатый шлем Селлаха с инкрустацией золотом и увенчанный орлиными перьями. Если мы выживем, то найдем на поле боя еще немало чем поживиться.

– Возвращайся в строй, – велел я Рорику.

Гибель Селлаха и Домналла дала очередную передышку. Скотты атаковали, едва не прорвав наш строй, но мы устояли, и теперь нас разделяло еще большее число тел, частью бездыханных, частью умирающих. Стоял чересчур знакомый запах крови и дерьма. Я посмотрел налево и увидел, что мерсийцы тоже держатся, но наша линия, пусть и укоротившаяся по ширине, остается пугающе тонкой. Резервы у мерсийцев, похоже, вовсе иссякли, а на земле за стеной лежало очень много раненых. Анлаф переместился на свое правое крыло, которое оттеснило дружины Этельстана к дороге, и это означало, что северная оконечность моста находится в руках у норманнов. Путь на Сестер был открыт, если не считать малочисленного заслона из западных саксов, образовавших «стену щитов» на южном конце моста, но Анлафа это мало заботило. Сестер мог подождать, все, что пока требовалось Анлафу, – это прижать нас к реке и перебить, и потому он криками побуждал своих норманнов убивать западных саксов. От войск на том участке отделился всадник и помчался галопом позади нашей «стены щитов», и я увидел, что это епископ Ода.

– Лорд, бога ради! – вскричал он. – Королю нужна помощь!

Помощь требовалась нам всем. Враг чуял победу и все сильнее давил на наше левое крыло и центр. Западные саксы попробовали отбить северное предмостье, но не преуспели, и теперь, подобно мерсийцам, с трудом сдерживали натиск. Анлаф сосредотачивал против уэссекцев резервы. У него резервы имелись, а вот у нас почти никаких, но Стеапа и его конница до сих пор оставались в засаде.

– Ну хоть немного воинов! – воззвал Ода.

Я взял дюжину, решив, что больше выделить не смогу. Мерсийцы располагались ближе к Этельстану, но их «стену щитов» нельзя было оголять. Вся наша линия укоротилась теперь вдвое и оставалась опасно тонкой, но самая яростная схватка кипела сейчас там, где развевалось яркое знамя Этельстана. Ода вел свою лошадь рядом с моей.