Повелитель войн

День клонился к вечеру, тени удлинялись, и это поразило меня. Мне бой показался коротким – коротким и устрашающим, – но, видимо, все же длился дольше, чем я предполагал. Тучи рассеялись, и солнце светило на трупы убитых во время погони. Воины грабили трупы, снимая кольчуги, искали монеты. Вскоре пожалуют вороны, чтобы попировать на поле битвы. Пустошь была усеяна мечами, копьями, секирами, луками, шлемами и бесчисленным множеством щитов, брошенных в отчаянной надежде спастись от преследователей. Впереди я видел всадников Стеапы. Они нагоняли беглецов, калечили их ударом копья и меча, а потом оставляли добивать нашим пехотинцам. На римской дороге я заметил знамя Этельстана, победоносного дракона с молнией, и поскакал туда. Я достиг невысокого холма, на котором сосредотачивалась армия Анлафа, и придержал коня, потому что глазам моим предстало поразительное зрелище. Широкую мелкую долину заполнили убегающие, а позади и среди них шагали наши не ведающие жалости дружины. То были волки среди овец. Я видел, как некоторые пытаются сдаться. Видел, как их убивают, и понимал, что люди Этельстана, пережившие страх почти неминуемого поражения, вымещают теперь зло в этой оргии истребления.

Оставаясь на возвышенности, я смотрел как зачарованный. Чувствовал облегчение и какую-то удивительную отстраненность, как будто это не моя битва. Это была победа Этельстана. Я коснулся груди, нащупав амулет, спрятанный под кольчугой из опасения быть принятым за врага-язычника. Вопреки магии креста Бенедетты я не рассчитывал, что уцелею. Когда враг выступил всей своей ордой с мечами и щитами, мной овладела обреченность. Однако вот он я, живой и невредимый, наблюдал за безжалостным истреблением. Мимо проковылял человек, успевший каким-то образом напиться. Он нес инкрустированный шлем и пустые ножны, украшенные серебряными нашлепками.

– Господин, мы их побили, – провозгласил он.

– Мы их побили, – согласился я и подумал про Альфреда. Вот так его мечта воплотилась в реальность. Мечта о Божьей стране, едином государстве всех саксов, и я понимал, что Нортумбрии больше не существует. Моя страна исчезла. Она стала частью Инглаланда, рожденного в хаосе убийства посреди залитой кровью долины.

– Господь сотворил великое чудо! – раздался голос. Обернувшись, я увидел скачущего ко мне епископа Оду. Он улыбался. – Бог даровал нам победу!

Он протянул мне руку, и я пожал ее левой рукой, потому как в правой сжимал позаимствованный меч.

– И на тебе крест, лорд! – с удовлетворением отметил прелат.

– Бенедетта дала мне его.

– Чтобы он защитил тебя?

– Так она сказала.

– И он защитил! Едем!

Он пришпорил коня, и я поехал следом, размышляя о том, что женская ворожба оберегала меня все эти годы.

Прежде чем день окончился, произошла еще одна, последняя схватка. Шотландские и норманнские предводители были верхом на быстрых конях и оторвались от погони, галопом ускакав к спасительным кораблям, но часть воинов осталась, чтобы задержать нас. Они образовали «стену щитов» на невысоком холме. Среди них я увидел Ингильмундра и сообразил, что эти люди – обитатели Вирхелума. Они получили эту землю, притворялись христианами, их женщины и дети до сих пор жили в вирхелумских усадьбах, и теперь эти норманны сражались за свои дома. Их было самое большее три сотни, построенные в две шеренги, щит к щиту. Они наверняка осознавали, что умрут, хотя, возможно, надеялись на помилование. Воины Этельстана собрались перед ними нестройной толпой численностью примерно в тысячу человек, и толпа эта прибывала с каждой минутой. Здесь были конники Стеапы на усталых лошадях, а также верховые телохранители Этельстана.

Ингильмундр вышел из «стены щитов» и направился к Этельстану, до сих пор сжимавшему Вздох Змея. Я видел, как ярл обращается к королю, но не слышал ни его слов, ни ответа Этельстана, но в следующий миг Ингильмундр преклонил колени в знак покорности. Он положил на землю меч, и это наверняка означало, что Этельстан даровал ему жизнь, поскольку ни один язычник не согласился бы принять смерть без оружия в руке. Ода пришел к тому же выводу.

– Король чересчур милостив, – с неодобрением произнес он.

Этельстан тронул коня, подведя его совсем близко к Ингильмундру. Король наклонился в седле и сказал что-то. Ингильмундр улыбнулся и кивнул. Потом Этельстан нанес удар. Вздох Змея взметнулся и упал стремительно и жестоко, и кровь обагрила шею ярла. А Этельстан рубил снова и снова. Его люди заорали и гурьбой бросились на норманнов. И опять раздался стук щитов и звон клинков, крики, но скоро все закончилось, и погоня устремилась дальше, оставив на невысоком холме полосу из тел убитых и умирающих.

К наступлению сумерек мы добрались до Дингесмера и увидели корабли, идущие на веслах к Мэрсу. Ушли почти все, но большинство из этих кораблей были пустыми. Оставленные охранять их команды вывели суда в море, избегая захвата, и таким образом обрекли сотни своих на гибель в мелких болотах. Кое-кто просил пощады, но воины Этельстана не давали ее, и вода среди камышей окрасилась кровью.