Повелитель воронов (ЛП)

— Вкуси её по полной. Она — твой ужин на ближайшие два месяца. — Его глаза сузились. — И если ты ещё когда-нибудь подашь мне помои, как сегодня, я вздёрну твою тушу на самом большом апельсиновом дереве и позволю воронам ободрать её до костей.

Он зашагал обратно в кухню, слабо улыбаясь. По крайней мере, один из них насладится столь дорогим подарком. Улыбка погасла. Он намеревался провести одинокую ночь в своих покоях, выкуривая чашку табака и проклиная ученицу, унизившую его перед гурией.

Шилхара всмотрелся в темноту лестничного пролёта третьего этажа и задался вопросом, спит ли сейчас Мартиса. Тени сгустились за его спиной, цепляясь за ноги, когда он поднялся по лестнице и прошествовал по коридору к своей опочивальне.

Глава 14

Мартиса заправила выбившуюся прядь в косу и приготовилась спуститься к завтраку. Она надеялась, что никто не заметит её опухших глаз. С другой стороны, она ожидала увидеть на кухне только Гарна с Каелем. Хозяин дома явно занят другим.

Снаружи серело небо, воздух набух от запаха дождя. В любой другой день Мартиса обрадовалась бы надвигающейся буре. Нейт и соседние землевладения выжжены засухой, отчаянно нуждаясь в ливне. Но сегодня погода вторила её настроению, и Мартиса захлопнула ставни, дабы не лицезреть хмурого неба.

Желудок крутило узлом, грудь сжимало от невыносимой боли.

— Он всего лишь твой путь к свободе, — пробормотала Мартиса. Эту мантру она повторяла себе всю прошлую ночь, тихо плача в постели. Её усыпила вера, что Повелитель воронов не вполне заслужил свою репутацию. Как же она ошиблась! От его изощрённой жестокости выбивало последние крупицы дыхания, что напомнило о предупреждении Камбрии по прибытию в Нейт.

У него острый язык, своими речами он выпотрошил не одного незадачливого противника в беседе. Ты ему не ровня.

В какой-то степени епископ оказался прав. Шилхара вспорол её ножом, не произнеся ни слова. Даже грубые оскорбления Балиана меркли в сравнении с молчаливым презрением мага.

Он целовал её, словно умирающий от голода. Не нежным поцелуем, который заверял в своих чувствах и просил согласия, а тем, что завоёвывал и требовал ответной страсти. Она с радостью отдалась ему, припала к стройному телу, раздвинула бедра, стремясь ощутить его тяжесть. Она вписывалась в каждый изгиб и впадинку, словно боги создали её специально для него. От него пахло сладким вином и летними апельсинами. Её сердце утонуло в тепле его близости и ощущении мозолистых рук.

Сначала Мартиса винила в произошедшем силу своего дара и странную магическую связь, высвобожденную Шилхарой. Он верил в это так же, как и она, наставляя обуздать чрезмерно своевольный талант. Однако ей пришлось изменить своё мнение, когда они попытались исцелить его руку. Связь дара оборвалась, сила подчинилась растущему контролю, но всё ещё чёрные глаза Шилхары горели пламенем, когда он положил свою окровавленную ладонь ей на грудь. Его пальцы дёрнулись, скользнув вниз, как будто собираясь обхватить её грудь.

Едва осмеливаясь поверить, что Повелитель воронов может найти её желанной без благословения дара, Мартиса затаила дыхание и стала ждать. Он сбежал.

Она разрывалась между тем, чтобы упрекнуть себя за упущенный момент и жалким облегчением. В конце концов, он отверг её — и дал это понять столь жестокосердным способом. Он скорее заплатит за удовольствие женщине, одарённой поразительной красотой, нежели возьмёт то, что Мартиса предлагала ему даром.

Или, может, он вообще не думал о ней как о женщине.

Это заставило её остановиться. Шилхара мастак на хитрые оскорбления и многозначительные намёки, хоть словом, хоть действием. Но по её опыту он обычно предпочитал более прямой подход. Если бы он не хотел её, считая недостойной, разве просто не сказал бы об этом? Словами, которые не оставляли места для сомнений или вопросов? Может, он послал за гурией, изнывая от похоти, а видел в Мартисе не более чем дополнительную пару рабочих рук в роще?

Гнев испепелил её меланхолию. Она не знала, что бесило больше: что он отверг её, считая недостойной его высоких запросов, или что она безлика, как домашняя утварь, поэтому, принимая решения, Шилхара не брал её в расчёт.

Она зарычала, резко расправила юбки и вздёрнула подбородок. Он не стоил её слёз и уж тем более привязанностей. Его действия напомнили ей, почему она вообще оказалась в Нейте, и вовсе не для того, чтобы стать его любовницей.

Она прошествовала на кухню, не обращая внимания на запах жареной ветчины и яиц с маслом, и замерла.