Повелитель воронов (ЛП)

Шилхара утонул в этих пылающих глазах. И снова образы павших королевств и преклонившейся толпы заполонили его разум. В глубине души он испытывал невиданную эйфорию от вида цитадели Конклава, разрушенной до основания и сгинувшей в море. От криков священников, за которыми велась охота до их полного уничтожения. Он облизнул губы и почувствовал на языке привкус железа. Скверна вливал в него силу, предлагая дары, даже когда требовал его порабощения.

Бог не шептал в разуме, как раньше, а говорил сквозь пасть белого кошмара, удерживающего взгляд Шилхары.

—Выходи, аватар. Ты не узнаёшь меня, сын лжи?

Голос, глухой, как в пустой могиле, вознёсся над жужжанием насекомых и вывел Шилхару из оцепенения.

Он бросился прочь от парапета. Вбежав в комнату, налетел на прикроватную тумбочку. Кувшин с грохотом упал на пол, забрызгивая всё водой и осколками керамики. Схватив припрятанные в углу арбалет и болты, Шилхара поскользнулся в луже.

Ярость выжгла его дух, очистив от чар Скверни.

— Сегодня вечером Нейт кишит незваными гостями. — Он вложил болт в паз и направился к двери.  — Но я всегда радушный хозяин.

Он чуть не сбил Гарна со ступеней, ведущих в большой зал. Гигант забалансировал на краю, сжимая в руке масляную лампу, пока Шилхара не оттолкнул его к стене и не протиснулся, выкрикивая приказы и перепрыгивая через две ступеньки за раз.

— Запри дверь девушки и оставайся в доме с Каелем.

Коридоры первого этажа были черны как в гробнице, но Шилхара ни на секунду не замедлился, подпитываемый гневом и лихорадочным желанием противостоять богу на своих условиях.

Он пинком распахнул заднюю дверь и увидел поджидавшего его мертвенно-бледного пса. Чудовище скользнуло к нему, воняя хуже, чем трупы, оставленные на солнце. Шилхара сглотнул желчь и прицелился в существо.

— Чего ты хочешь?

Раздражающий гул внезапно стих, и Скверна заговорил сквозь зубы собаки:

— Того же, что и ты, аватар. Почитания, уважения, власти…

— Тогда я тебе не нужен. Ты здесь бог, а не я.

Пёс склонил голову набок. Из гниющего уха потекла струя червей. Они извивались в скользкой куче у ног Шилхары. Он не думал, что тварь способна улыбаться, но, как оказалось, ошибся. Массивные челюсти вытянулись, обнажая изогнутые клыки, сверкающие серебром в угасающем свете.

— Ещё как нужен, Повелитель воронов. Тебе не интересно, почему я называю тебя аватаром? — Призрачный голос изменился, стал маслянистым и уговаривающим. — Я знаю твой разум, колдун, и твой дух. Твоя ненависть к священникам — к мужчинам, которые плюют в отродье шлюхи — жжёт точно пламя. Сдайся мне, и я удостоверюсь, что их уничтожат во имя тебя.

Шилхара нажал на курок. Болт с глухим стуком врезался псу в глаз, и животное рухнуло о землю. Пепельная кожа и мех растаяли, обнажив груду костей и гнилых червей. Даже они вскоре растворились вместе с выпущенной стрелой, оставив лишь клуб маслянистого дыма на клочке испорченной травы. Маг нетерпеливо отмахнулся от дыма и обратился к сгущающимся теням рощи:

— Я ненавижу многое и многих, но никто не стоит того, чтобы подчинять тебе свою волю. Тебе придётся предложить мне что-нибудь получше горстки мёртвых священников. — Он сплюнул смесь крови и слюны. — А до тех пор, держись подальше от моих мыслей и моей рощи.

Звезда ответила ему, зловеще пульсируя за россыпью сланцевых облаков. Он повернулся к дому. В дверях стоял Гарн, вглядываясь в темноту.

— Разве я не сказал оставаться внутри?

Слуга указал на ноги, которые не переступали порога. Шилхара усмехнулся, несмотря на события вечера и усиливающуюся мигрень.

— Ты жалкий слуга, Гарн. Ты когда-нибудь запомнишь своё место?

Гарн безразлично пожал плечами и открыл дверь своему хозяину. Шилхара оглянулся.

— Сомневаюсь, что это поможет, но сегодня я укреплю защиту на стенах. — Он указал на потолок. — Она пыталась выйти из комнаты?

Гарн покачал головой и прислонил щеку к руке. Шилхара закатил глаза.

— Отопри ей дверь, иначе она подумает, что мы сделали её пленницей.

Заверив, что остался здоров и невредим после столкновения со Скверной, Шилхара отправил Гарна спать. Бросив последний взгляд на рощу, он закрыл за собой дверь и вернулся в покои.

Гарн погасил угли в жаровне и унёс хукка. Беспорядок, который учинил Шилхара, выбегая из комнаты, был убран. На столе стоял графин со сладким вином.

Он положил арбалет и стрелы на место и налил щедрую порцию вина в кубок, осушив его в два глотка. Это не помогло заглушить головную боль, поэтому он налил себе ещё и подошёл к окну. Его владения выглядели обманчиво мирными. Лишь шорох спящих ворон шептал ему в ответ. Он вспомнил слова Скверни.

Тебе не интересно, почему я называю тебя аватаром?

Конечно, ему было интересно, и подозрение посеяло в душе неизгладимый ужас. Шея болела так же сильно, как и голова, и он повёл плечами. Шпионы Конклава, собаки-демоны, боги–паразиты — как раз то, что нужно во время сбора урожая.

— Я устал от этой ноши, — пробормотал он.

Звезда мерцала. Шилхара поднял кубок к небесному лику бога в насмешливом тосте.

— За Шилхару, повелителя ничего.

Глава 4