Читаем Повелитель железа полностью

Она рассеянно смотрела вдоль переулка. В этот миг я гордился нашим переулком, так как он удивительно оттенял цвет ее шляпы. Наконец ее взгляд упал на автомобиль с летящим аистом.

— Я думаю, этот автомобиль… его можно оставить тут?

Мне показалось, что она недостаточно гордится своим автомобилем. Я ответил, что, по-моему, его смело можно оставить, с таким видом, будто «Испано-Суиза» был самым обычным явлением у дверей моего дома; затем я предложил проводить ее до квартиры брата, так как он живет на самом верху, а лестница у нас никогда не освещается. Но она, видимо, не спешила. Она все время казалась погруженной в свои мысли. Она вяло промолвила:

— Вы очень любезны…

По ее голосу каким-то образом можно было догадаться, что у нее миленькое лицо.

— У меня часто являлось желание, — тихо произнесла она, — поселиться здесь. Вы понимаете, какое-то непонятное желание…

— Конечно, непонятное, — ответил я.

Она взглянула на меня, словно впервые заметив мое присутствие, как бы пораженная тем, что стоит и разговаривает со мной. Я тоже был поражен. Она стояла непринужденно, как женщины из журнала Джорджа Барбье «Falbalas et Fanfreliolies», умеющие стоять непринужденно; руки она держала в карманах светло-коричневого жакета le sport, ярко блестевшего при свете фонаря; жакет был сильно открыт у шеи, и на нем красовался высокий воротник из меха выдры. Я знал это потому, что когда-то у Меня был приятель, занимавшийся набивкой чучел. Маленький красный слон шествовал по тому кусочку платья, который я мог видеть; платье было темного цвета и не pour le sport.

— Может быть, вы правы, — неуверенно сказала она.

Должен сознаться, у меня не было ни малейшего представления, о чем она говорит.

Я пошел впереди нее по темной узкой лестнице, держась одной стороны, зажигая и бросая спички, как я привык делать за последние шесть лет. В нашем доме было три этажа, но в первом никто не жил, если не считать мышей.

Вероятно, она только что Возвратилась из чужих краев; вокруг нее совершенно явственно веяла атмосфера многочисленных приключений. Но я смотрел на нее братскими глазами, интересуясь ею только потому, что она была сестрой Джеральда Марча. Ибо во всех других отношениях он был человек, исполненный недостатков. Кто бы мог это подумать; Она сказала:

— Однако и темно же здесь!

— Да, — сказал я, зажигая о стену еще одну спичку.

Я знал, что, у Джеральда есть сестра, но почему-то думал, что она еще учится в школе..

— Мне кажется, — сказала она любезно — она слегка споткнулись, и я поддержал ее, — что никто не может знать всего. Что это, мыши в нижнем этаже? Крысы? Неужели?.. Когда-то мы с Джеральдом обнаружили сильную тенденцию быть близнецами, хотя говорят, между нами был промежуток целый час. Я пришла к концу этого часа, — c трудом, медленно поднимаясь по мрачной, узкой и затхлой лестнице, она сообщала эти ненужные сведения бесстрастным и слегка хриплым голосом. Когда мы достигли моей площадки, я спросил, видела ли она Джеральда за последнее время?

— Нет, — шепотом ответила она, — не видела уже много-много лет. Вероятно, около десяти. Не думаете ли вы, что это объясняется тем, что когда-то мы чуть было не стали близнецами?

Я ничего не сказал, так как в это время напряженно думал.

Мы продолжали стоять на моей площадке, размером четыре фута на три; она — одной ногой на ступеньке, ведущей вниз, опершись одним плечом о стену. И опять я почувствовал необходимость в ее присутствии соблюдать приличие.

— Вы о чем-то думаете, — упрекнула она меня. — Интересно бы знать, о чем…

Свет, вырывавшийся из полуоткрытых дверей моей гостиной, вступил в длительную борьбу с тенью, которую отбрасывала ее шляпа, и осветил ее лицо таинственным светом. Она была красива. И она была серьезна, страшно серьезна. Грустная леди, подумал я, красивая и грустная… была ли она вместе с тем умна? Кроме того, она была бледная, очень бледная, и ее накрашенные губы в тусклом свете выглядели ярко-красными. А глаза ее, казавшиеся широко расставленными, были бесстрастные, разумные и пламенно-синие. Даже при этом освещении они были пламенно-синие, как две огромные капли, взятые из Средиземного моря ранним утром в яркий солнечный день. Сирены, должно быть, имели такие глаза, когда пели о лучших мирах. Но она не была Сиреной. Это была серьезная леди и очень грустная. И ее золотистые волосы все время продолжали танцевать свой чинный танец на бледных маленьких щеках.

Заметив, что я смотрю на нее, она улыбнулась:

— Я знаю, о чем вы думаете.

— Любопытно?

— Да. Вы… ведь любите Джеральда, не правда ли? — Она немного помедлила. — Ну вот, вы и думаете о том, хорошо ли будет по отношению к Джеральду, если вы проведете меня к нему, в то время когда он… быть может, пьян…

— Если бы я мог думать, что только «быть может», ответил я. — Понимаете?

— Бедный Джеральд! — прошептала она. — Какой позор!

— Боюсь, что тут ничего нельзя поделать.

— О, я знаю.

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология юмора

Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор
Английский юмор
Английский юмор

В сборник «Английский юмор» включены юмористические рассказы видных английских писателей.Герберт Уэллс (1866–1946) — автор известных фантастических романов и публицист. Был два раза в Советском Союзе, встречался с В. И. Лениным и А. М. Горьким.Томас Харди (1840–1928) — писатель-реалист и поэт. Написал много романов (некоторые из них переведены на русский язык), а также ряд рассказов из крестьянской жизни.Уильям Ридж (1860–1930) автор нескольких романов и сборников рассказов.Кеннет Грэхем (1859–1932) — писатель-юморист. Рассказ «Воры» взят из сборника «Золотой возраст».Чарльз Левер (1806–1872) — писатель-юморист, современник и друг Чарльза Диккенса.

Герберт Джордж Уэллс , Герберт Уэллс , Кеннет Грэхем , Петр Федорович Охрименко , Томас Гарди , Томас Харди , Уильям Ридж , Чарльз Левер

Проза / Классическая проза / Юмористическая проза

Похожие книги

Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза