Повелитель звуков

И умер с ее именем на устах. Анна опустила голову на его грудь и зарыдала, а потом, увидев перед собой черные ботфорты мужа, подняла шпагу Дионисия и, как раненая львица, ринулась на убийцу возлюбленного.

Аристократ попытался лишь отразить удар и подставил шпагу. Но его клинок, описав дугу, скользнул по шее жены, задев сонную артерию. Из артерии хлынула алая струя. Княгиня Анна схватилась за шею и, выронив шпагу, упала на землю как подкошенная.

Из груди мужа вырвался вопль ужаса:

– Анна! Любовь моя! Боже мой! Что я наделал?!

Рана была смертельной, и Анна скончалась мгновенно. Кто знает, может, это была и нехудшая смерть – не умри она тогда, неделю спустя ее сердце разорвалось бы от безутешного горя.

В тот самый миг, когда острие шпаги вошло в грудь моего друга, в тот самый миг, когда по моему телу прокатилась волна наслаждения, когда я был близок к тому, чтобы исторгнуть себя, кинжал прошел между ног и отсек яички – два мешочка с эликсиром смерти.

Свершилось! Пик страсти достигнут! Я не пролил ни капли! Чары заклятия рухнули… Марианна была свободна…

Я поднял руку и, разжав ладонь, показал окровавленный трофей Марианне. Мой белый яд не коснулся ее лона.

Восторг и смерть!

Страсть и рана!

Смех и плач… сейчас, земные!

Так было написано в либретто оперы. Но даже в тот миг я не осознал истинного значения этих слов.

Таким образом, я совокупился с Марианной не убив ее… мы достигли пика страсти, и душа ее обрела свободу. Она перестала быть наследницей Изольды и превратилась в обычную земную женщину.

– Ты свободна, любимая моя, ты свободна, – прошептал я, теряя сознание от боли.

О, святой отец, я сделал то, что выше человеческих сил. Я поборол волю моего господина и повелителя, который столько лет терзал мое тело. Все произошло так, как говорил господин директор.

Если, пережив пик страсти Изольды, я спасся, то и она спаслась, пережив мой пик страсти. Страсть и раны – да, именно так. Такова была моя жертва, доказательство моей любви, великой любви, любви более истинной, чем любовь вечная, ибо истинная любовь – та, что живет в сердцах всех мужчин и женщин этого мира, и не существует ни слов, ни мелодий, ни аккордов, способных выразить ее.

Тристан

О это Солнце! О этот День!

Счастья, блаженства солнечный День!

Бешено кровь будит восторг!

Радость без меры! Бездна веселья!

Здесь лежать и ждать разве могу я?!

Скорее туда, где сердца трепещут!

Гордый Тристан во цвете сил из смерти

к жизни вновь восстал!

(Поднимается во весь рост.)

С кровавою раной осилил я Морольда –

С кровавой раной бегу я теперь к Изольде!

(Срывает повязку, обнажая рану.)

Ну, кровь моя! Лейся с весельем!

(Соскакивает с ложа и идет вперед, пошатываясь.)

Та, кто закроет рану навеки, спешит, как герой,

меня исцелить!

Погибни, мир! Я навстречу иду!

(Еле держась на ногах, доходит до середины сцены.)

Изольда (За сценой.)

Тристан! Любимый!

Тристан (В предельном возбуждении.)

Как, я слышу свет! А факел! Злой факел погас! К ней! Ах, к ней!

(Изольда вбегает, задыхаясь. Тристан, уже не владея собой, шатаясь, бросается к ней навстречу. Посреди сцены они встречаются; она подхватывает его. Тристан в ее руках медленно опускается на землю.)

Изольда

Тристан! Ах!

Тристан (Глядя на нее потухающим взором.)

Изольда…

(Умирает.)

Изольда

Ах! Здесь я, с тобой, друг ненаглядный!

Встань, услышь еще раз меня! Услышь мой зов!

Твой друг пришел, чтоб в Смерти слиться с тобою!

Безмолвны уста?

Если б на час лишь очи открыл ты, только на час!

Так много дней в тоске я томилась,

чтоб час единый вкусить жизнь с тобою!

Зачем у друга Тристан похитил земного счастья

мгновенно вечно сладкий прощальный час?

Где рана, где? Дай исцелю я!

Пусть бодрых, счастливых, ночь нас примет!

Нет, не от раны, не от раны кончи жизнь:

мы вместе, обнявшись, очи смежим навек!

Но сердце уж спит! Мертв твой взор!

Вздох не слетает с бледных губ.

Горько стонать осталось той, кто,

о дивном браке мечтая, спешила море проплыть!

Увы! Как ты жесток! Лютым изгнаньем друга казнишь!

Ты безучастен к тоске моей?

Даже слезам моим ты не внемлешь?

Ещё раз, ах, взгляни хоть раз!

Друг мой! Надо же! Он не спит! Мой милый!

62

Вот и все, отец Стефан. Всего пять дней минуло с той ночи, когда я спас мою Изольду.

Марианна вызвала хирурга, тот остановил кровь и зашил рану. Меня перевезли в Дрезден, чтобы продолжить лечение, но в рану попала инфекция. Сейчас уже поздно, зараза проникла в каждый уголок моего тела… Зато Марианна… она свободна! Вы понимаете? Взгляните в окно. Рассвет близок.

Свет! Свет!

О этот свет!

Приходит день, и отступает ночь…

Морфий уже не действует. Боль вернулась в мое тело. Больше мне нечего вам сказать.

Я слышу, приближается экипаж. Это она – моя жена, Марианна. А сейчас вам пора уходить, отец Стефан. Если встретитесь с ней, благословите ее, святой отец, благословите ее…

[…]