Повелители лошадей (ЛП)

— Я хочу, чтобы они сдались, — повторил Ямун, зная, что Коджа ожидал большего. — Очень хорошо, я хочу, чтобы товары, равные десяти тысячам слитков серебра, оплачивались в первую луну каждого нового года. Затем они должны выдать этого губернатора, его волшебника и чиновников Шу, которых ты описал. Они сбежали с поля боя, и я хочу заполучить их — или их головы и руки.

Коджа ждал, что Ямун скажет подробнее, но кахан закончил свои требования. — Это еще не все, — уточнил священник.

Ямун пересчитал свои условия по пальцам. — Капитуляция, товары и пленные. А что еще?

Раздраженный, Коджа взял у писца бумагу и перо, расстелив лист между собой и Ямуном. Коджа быстро очертил границы Хазарии.

— Ямун, это не кочующие племена, которых ты покорил. Хазарцы не сдадутся, и не будут повиноваться тебе только потому, что ты кахан...

— Тогда я разрушу их дома и рассею людей по своим ханам. Скажи им это, — пригрозил Ямун.

— Нет, Ямун, так не пойдет. Хазарцы не похожи на другие племена. Коджа наметил по карте населенные пункты Хазарии. — У них есть каменные города и поля. Они не мигрируют из лагеря в лагерь. Ты должен назначить кого-то, кто будет управлять ими, принимать законы и выносить судебные решения.

Ямун наклонился вперед, чтобы изучить карту Коджи. — Это не по-нашему, — проворчал он. — Но поскольку ты говоришь, что это должно быть сделано, я подумаю об этом. А пока скажи послам, что они должны отдать Манасс в мою собственность. Затем они должны снести стены вокруг всех своих других орд. Кахан носком сапога оттолкнул грубую карту. — Сделай мне хорошую карту Хазарии, анда.

Коджа вздохнул и обдумал список требований, которые выдвинул Ямун. — А о чем можно договориться?

— Мой анда, никаких переговоров. Ямун навис над священником, чтобы подчеркнуть эти слова.

— А если они откажутся? — тихо спросил Коджа.

Ямун небрежно отхлебнул из чашки кумыса. — Как я уже сказал — я уничтожу каждую орду в Хазарии. Каждый мужчина ростом выше запряженной волами повозки будет предан мечу, а все их жены и маленькие дети будут рассеяны как рабы среди моего народа. Их нации больше не будет. Это я могу сделать, анда. Кахан откинулся на спинку сиденья. — Писец, запиши мои требования. Я поставлю на них свою печать. Анда, ты можешь взять этот лист с собой, в качестве доказательства.

Утвердив требования, Ямун повернулся к своему писцу и приказал ему начать читать стопку отчетов, лежавшую рядом с ним. Коджа встал на одно колено и коротко поклонился кахану, прежде чем медленно удалиться от него. Увлеченный рассказом Хубадая о падении Семфара, Ямун даже не заметил его ухода.

* * * * *

В своей реквизированной юрте Мать Баялун работала в одиночестве, готовясь произносить свои магические заклинания. Дверь в юрту была тщательно заперта, закрывая весь свет, и ее охранник получил инструкции никому не позволять беспокоить ее, даже Чанару, ее нынешнему любовнику. Быстро двигая руками, хадун разложила необходимые ей материалы: жаровню с небольшим количеством тлеющих углей и мешочек с порошкообразными благовониями. Тихо, на случай, если кто-нибудь мог подслушать, она пробормотала заклинание, проводя руками над жаровней.

Сказав это, Баялун бросила щепотку благовоний в угли. Появился блестящий клубок дыма, который густыми клубами поднялся в воздух, извиваясь и поворачиваясь, образуя лицо мандарина Шу. Из-за дыма лоб мужчины казался мягким и припухлым, как тесто для хлеба, но его темные глаза ясно сияли. Закопченное лицо несколько раз удивленно моргнуло, будто мандарин был разбужен заклинанием.

— Хадун Туйгана, — удивленно прогрохотало оно глухим голосом, — ты звала меня?

— Да, звала. Мы должны поговорить.  Ее дыхание заставило очертания призрака дрогнуть и измениться.

— Сейчас не самое лучшее время, Хадун Эке Баялун, — сказало лицо, одутловатые черты которого сложились во что-то похожее на хмурую гримасу. — Император читает стихи. Мне трудно сосредоточиться и на том, и на другом. Словно в подтверждение сказанного, его глаза, похожие на облака закатились назад. Очертания начали расплываться и подниматься, распадаясь, когда контакт на мгновение был потерян. Затем голова начала проясняться, когда говоривший переключил свои мысли на Баялун и бесплодные степи. — Говори быстрее, Хадун. У меня мало времени.

— Не приказывай мне, Джу-Хай Чоу. Я не из вашего собачьего народа, — отрезала вторая императрица. Она потянулась за маленьким веером, подарком императора Шу, чтобы рассеять дымку.

— Приношу самые смиренные извинения, мудрейшая, — сказало лицо с выражением дипломатического сожаления. Голова слегка наклонилась в ее сторону. — Пожалуйста, сообщи мне, этому простому слуге, зачем ты его вызвала. Ты действительно вызвала меня.

Баялун привыкла к нетерпению мандарина и не обратила на это никакого внимания. Хадун медленно разгладила свое одеяние, поправляя джупон, верхнюю одежду, так, чтобы он свободно свисал с ее плеч. — Армия Туйгана находится в Хазарии.