Повелители огня

Еще один перебегает дорогу – и падает за два шага до первого.

Три.

Морские пехотинцы, видимо поняв, что на их стороне снайпер – активизируются. Кто-то начинает стрелять из пулемета, кто-то – пытается помочь танкистам.

Уже двое – бегут через дорогу, один – несет что-то, похожее на водопроводную трубу. Они уже знают, что это…

Базука.

Четыре.

Пятый – пытается помочь тем, кто внутри – затащить тело первого внутрь. Но так они – только мешают друг другу. Тормозят действия друг друга.

Пять.

Шестой в стволе, последний – дальше надо перезаряжать, причем по одному патрону – винтовка то старого образца. Больше не надо – но свое он возьмет. И тут – он видит удивительную картину. Из пролома – выскакивает бандит и куда-то стреляет… но в то же время укрыться не пытается. У него винтовка… нет, кавалерийский карабин, и он дергает затвор и стреляет. Смертник видимо, обдолбанный…

Шесть…

Его доля в этой смертельной игре, ставкой в которой – являются жизни.

Из кармашка – он достает по одному гладкие, блестящие патроны и дозаряжает винтовку. В желудке сосет от голода, но идти обратно не время – есть такое ощущение, что шансы еще будут. И он еще пополнит свой счет.

Интересно, почему они пытались так вытащить тело этого, первого. Может, это был амир? А впрочем… какая разница.

* * *

В этом хаосе, кровавом, безумном хаосе, уже погубившем тысячи душ – какой-то порядок еще существовал.

Несколько человек – один тащил на плече что-то навроде ковра, несколько – прикрывали его – добрались к северным пригородам Адена лишь к вечеру. У них был мотоцикл – но он сломался по дороге и последнюю ее часть – пришлось проделать пешком.

Это был район дорогих вилл. Безошибочно найдя нужную – они постучали в окованную железом дверь.

Дверь открылась. Из двери на них – глянул толстый ствол дробовика.

– Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его – сказал тот, кто нес ковер.

Боевик – отступил в сторону.

Во дворике виллы – был полный порядок. Справа в тени невысоких деревьев – были расстелены модельные коврики, но их хозяев не было видно. Чуть дальше, у самой стены – в мешке валялось самое разное золото, некоторые чистое, некоторое – с бурыми ошметками мяса. И его – никто не брал. Здесь грабили – но воевали не за золото…

Боевики прошли в дом. Там, в комнате, в которой из обстановки был только ковер – молился пожилой, благообразный человек. Он молился в направлении Мекки, кибла[53] была нанесена на стене черным мазком угля.

Это был шейх – духовный лидер местной салафитской общины.

Боевики почтительно остановились, чтоб не мешать старику, совершающему намаз. Тот, кто нес на плече ковер – не снял его, хотя ноша была тяжела.

Наконец старик – а это был шейх Рашани – закончил намаз, повернулся к вошедшим.

– Какую ты принес весть, Рахман?

– Дурную, шейх… – сказал боевик.

– С нами не произойдет ничего, что не уготовано нам самим Аллахом, и если и произошло что дурное – значит, Аллах так пожелал.

– Омен.

– Скажи же мне свою весть.

Вместо ответа – боевик наклонился, сложил ковер. Резко катнул его, разворачивая, он покатился, и… перед шейхом оказалось тело. Тело молодого человека, правый глаз которого представлял собой кровавую язву. Удивительно, но оставшаяся часть его лица сохранилась, и был заметен контраст между уродством раны и тонкими, почти девичьими чертами лица молодого человека. Аллах, создавая его – щедро зачерпнул из мешка с красотой…

– Твой внук, уважаемый шейх, стал шахидом на пути Аллаха – сказал боевик – мы принесли тебе тело в знак уважения.

Шейх посмотрел на внука. Потом – поднял бесстрастный взгляд на боевика.

– Как это произошло, Рахман?

– Снайпер. На главной улице. Это очень опытный снайпер, настоящий дьявол. Мы зовем его аль-Шайтан. Он не промахивается.

Шейх промолчал.

– Твой внук был очень храбрым. Он убил несколько неверных и сейчас наслаждается всеми благами, положенными шахидам в высших пределах рая.

– Почему же этот шайтан не спустился туда, куда ему и положено – в ад. А, Рахман? Почему ты нее принес мне и голову этого шайтана? Почему этот снайпер все еще жив?

Духовный лидер салафитов – посмотрел куда-то мимо лица главного из боевиков – и на шею Размана набросили удавку. Он пытался освободиться – но второй из боевиков ловко схватил его за ноги и повалил. Смерть от удавления была крайне позорной – тот, кто умер, и горло его в момент смерти было не свободным, не может рассчитывать на благосклонность Аллаха, перед которым, несомненно, предстанет после смерти. Шейх – равнодушно смотрел на возню на ковре. Наконец – амир боевиков сдался. Завоняло дерьмом.

– Теперь ты амир… – шейх показал пальцем на среднего роста человека с длинной бородой и черными глазами, в которых как нефть мутно плескалась злоба. Все правильно. Во многих племенах Африки мужчина лишь тот, кто убил другого мужчину.

– Слушаюсь, уважаемый… – боевик склонился в поклоне.

– Принесите мне голову того, кто убил моего внука – сказал шейх – награда пять тысяч золотых монет. Как за голову генерала.

– Слушаюсь, уважаемый шейх…