Повелители Тьмы

Первоначальный уровень, с которого началось «обучение» нейросети, был уровнем сознания только что родившегося младенца – то есть простейшие реакции на внешние раздражители, позитивные или негативные. Но так и должно было быть. Ярослав рассчитывал, что нейросеть будет идти от таких простейших реакций к освоению лексики языка (за основу планировалось взять английский язык), далее – к оперированию словами в контексте все более и более сложных задач, и наконец – к полному аналогу человеческого мышления.

Через несколько дней после того, как в Центре в Шпандау появился волонтер, Ботрайт спросил у Ярослава:

– Скажите, пожалуйста, а как у Вас отношения с Хельмой? Прошу понять меня правильно, Ярослав, я не вмешиваюсь в Вашу личную жизнь, боже упаси. Но, видите ли, Хельма – наш сотрудник, она взяла на себя определенные обязательства в плане безопасности проекта. И вот, недавно я получил насчет нее кое-какую информацию… Прямо сказать – неоднозначную информацию…

– Мои отношения с Хельмой прекрасны, мистер Ботрайт, – сухо ответил Ярослав, – Что за информацию Вы получили, позвольте узнать?

– Хельма ни с того ни с сего почему-то заинтересовалась судьбой брата нашего бывшего волонтера. Ну того иракца, который пропал без вести, помните? А с чего это вдруг ей начать помогать именно брату волонтера? Разве мало сирот в Берлине? Может она не доверяет официальной версии нашей компании и стремится что-то раскопать, найти какие-то «улики» против нас, которых нет и быть не может? Согласитесь, что возникают обоснованые сомнения в ее лояльности компании.

Ботрайт говорил об этом Ярославу потому, что сотрудники службы безопасности «Ultimate Solution», которые наблюдали за самим Ярославом и за всеми членами его команды, и в том числе за Хельмой, установили, что девушка устроила Шамсуддина аль-Бахри на учебу в музыкальную школу и доложили об этом Ботрайту. Ботрайту также доложили, что Хельма нередко посещает приют, где находится Шамсуддин. В свою очередь Ботрайт рассказал об этом Элфорду. Никакого другого «компромата» на Хельму и Ярослава не было и, немного обождав, Элфорд решил не тянуть кота за хвост, а прямо спросить Ярослава, что ему известно об этом и что он об этом думает. Ботрайту Элфорд дал указание записать разговор с Ярославом на видео и предоставить запись ему, Элфорду.

«Они все равно об этом узнали бы рано или поздно», – подумал Ярослав, – «Но что если они знают не только это, а и то, что я был в приюте? Вряд ли, но… так, спокойно, мне нужно отыграть все это дело в свою пользу». Смотря Ботрайту прямо в глаза, он ответил ему тоном человека, расслабившегося после напряжения:

– Ах это. Да. Хельма мне рассказывала. Как Вы, наверное, знаете, она в свободное время занимается, так сказать, добрыми делами, в одной некоммерческой организации по помощи детям-сиротам, посещает приюты. И кроме того, Хельма увлекается пением. Она мне недавно сказала, что встретила в приюте подростка из Ирака с редким голосом и решила помочь ему поступить в музыкальную школу. То, что это оказался брат того самого злосчастного волонтера – простое совпадение. Поверьте мне, мистер Ботрайт, если бы я заметил что-то странное в поведении Хельмы, что-либо, что указывало на ее нелояльность нашей компании – я бы немедленно сообщил бы это Вам.

– Вот как? Вы ставите нашу компанию выше своей привязанности к женщине?

– Я люблю Хельму, но больше всего я люблю свою работу, свое дело. Если бы я обнаружил нелояльность Хельмы к компании, я бы сообщил Вам и в тоже время открыто сказал бы об этом Хельме. Но, я уверен – Хельма преданна компании и нашей работе так же сильно, как и я сам.

– Хм, это правильный подход к делу, Ярослав. Хорошо, идите, жду от Вас отчет сегодня вечером.

Ярослав вышел, а через полчаса Ботрайту по видеосвязи позвонил Элфорд:

– Ну что ж, Билл, я просмотрел запись Вашего разговора. Лопатин убедителен… Мне бы хотелось ему верить, но надо бы еще проверить его.

– Каким образом, шеф?

– Я подумаю. И скажу Вам скоро.

IX

Проект «Геката» сдвинулся с мертвой точки и набирал обороты, нейросеть успешно проходила процесс «обучения». Элфорд и Ботрайт были очень довольны. Но Ярослав, хотя он видел, что по некоторым параметрам его (он про себя говорил именно так, и это было, по сути, верно, так как основу концепции представляли именно его идеи) нейросеть на данный момент несопоставимо «умнее» всех иных нейросетей – все таки начинал испытывать некое смутное беспокойство. Беспокойство же его было связано с тем, что иногда он отмечал слишком медленное продвижение нейросети в плане самостоятельной постановки задач. Впрочем, беспокоило это его тогда не слишком уж сильно. Он утешал себя мыслью, что нейросеть находится еще на «несознательном», «детском» уровне и надо просто подождать, когда «матрица», заимствованная от человеческого мозга, наполнится более сложными элементами и когда связи между этими элементами в нейросети станут более многообразными и многоуровневыми. «Рано или поздно, но количество должно перейти в качество», – говорил он себе.