Повелительница бурь

– Что, проголодалась, малышка Фи? Если хочешь поесть, у меня найдется для тебя миска отличной похлебки, – сказала Вевипа, подходя к ней.

Флопа отрицательно покачала головой.

– Это я не для себя, а для Тулли: глупая собака занозила себе переднюю лапу, а теперь я сделала ей компресс и хочу ее покормить, чтобы она хоть немного полежала спокойно. – Девушка показала пальцем на кожаный мешочек со снадобьями, перекинутый через ее плечо. – Мне нужно еще свежей воды, чтобы промыть ее рану.

– Вот как, для Тулли? Я знаю, что это очень непослушная собака, но пока не слышала, чтобы наш господин поил своих псов вином. – Вевина кивнула на бурдюк, привязанный поверх мешка со снадобьями.

Фиона покраснела и умоляюще посмотрела на кухарку. Вряд ли ее легко можно будет убедить в том, что вино со снадобьем, которое ей дала Сиобхан, предназначено для собаки. Однако Вевина лишь добродушно усмехнулась, колыхнув своим массивным животом и показав в улыбке единственный оставшийся у нее во рту зуб.

– Э-хе-хе, так уж и быть, не выдам я никому твой секрет, принцесса. Никто не обвинит тебя за то, что ты хочешь немного развлечься, пока отец не обвенчал тебя с этим вонючим пастухом. Погоди здесь, сейчас я принесу одеяло, чтобы тебе и твоему касатику было поуютнее. – Подмигнув, Вевина, переваливаясь, заковыляла в тесную каморку за кухней, где находилась подстилка, на которой она спала.

Фиона облегченно вздохнула – она не сомневалась, что Вевина никому не выдаст ее тайну: кухарка обожала ее с детства и всегда подсовывала ей самые вкусные кусочки. Теперь, похоже, Вевина считала, что ее любимице не мешает отведать и других радостей. Но что подумала бы эта добрая женщина, узнай она, кто на самом деле был «избранником» королевской дочери?

Вспомнив об этом, Фиона поежилась, и по спине у нее пробежал холодок страха.

Через пару минут Вевина вернулась, и Фиона, нагруженная котелком воды, одеялом и мешком с припасами, направилась ко входу в подземелье. Двигалась она медленно, а когда добралась до ограды поселка, все мышцы ее болели – так тяжел оказался груз.

Вход в подземелье находился в нескольких шагах за амбаром; если бы кто-нибудь заметил ее, ей было бы нелегко объяснить, зачем она тащит на себе все это; но, по счастью, девушка никого не встретила. Добравшись до деревянной двери, прикрывающей проход, она опустила свою ношу, огляделась по сторонам и решила, что не будет зажигать факел, пока не отойдет от края прохода к темнице, иначе кто-нибудь может увидеть мерцающий свет и донести отцу.

Укрепленный поселок был построен на вершине погребального кургана, в котором хоронили своих мертвецов прежние обитатели этих мест, и подземные кладовые были связаны проходами с древними погребениями. Хотя Фионе до сих пор не приходилось встречаться с бродящими там призраками, это место всегда вызывало у нее беспокойство.

Теперь же ее страх усиливался еще и опасениями, что викинг мог прийти в себя и освободиться от оков.

При мысли об этом горло девушки перехватил спазм, однако она все же заставила себя открыть дверь в подземелье, а затем протиснулась в отверстие, нащупывая ногами грубо сделанную лестницу, уходящую вниз. Спустившись на несколько ступеней, она нашла кресало с кремнем, привязанные у нее на груди, ударила их друг о друга, и темное подземелье озарилось снопом искр. Заранее припасенный ею факел быстро разгорелся, и от него в воздухе распространился острый запах смолы.

Пот заливал ей глаза, когда она шаг за шагом спустилась по лестнице в основное помещение склада. Зимой это помещение ломилось от запасов капусты, репы, лука и яблок; сейчас же, в самом начале лета, оно было почти пустым; викинг находился в самом дальнем его углу. Пробравшись туда, девушка замерла на пороге, немного страшась того, что ей предстояло увидеть.

Пленник по-прежнему сидел скорчившись в неудобной позе, голова его опустилась на грудь, скрыв словно высеченные из камня черты лица и пронзительные глаза, которые в первый раз так поразили Фиону. Она осторожно приблизилась к нему, ожидая, что он поднимет голову и снова посмотрит на нее, но викинг не шевелился. Тогда Фиона бросила на пол бурдюк, чтобы шумом привлечь его внимание, потом громко позвала: «Эй, ты меня слышишь?» Ответом ей было молчание – похоже, этот человек потерял сознание или умер.

Нагнувшись, она коснулась руки пленника и тут же отпрянула, словно обжегшись. Он был жив, но сгорал от внутреннего жара. Значит, ей придется приложить немало усилий, чтобы сохранить ему жизнь. Фиона почувствовала, что сковывавшее ее напряжение несколько отступило: спасти жизнь человеку ей казалось куда более легкой задачей, чем соблазнить его.

Прикрепив факел к степе, она принялась раскладывать на грязном полу принесенные с собой припасы. Сиобхан все подробно объяснила ей: перво-наперво она должна напоить раненого, сначала водой, а потом вином со снадобьями.