Повелительница грозы

– А-а… – Ирка грустно поглядела на пылающую энтузиазмом подругу, – разве я тебе не говорила? Я его потеряла. Еще когда с Андреем в кафе сидели. Я дракончика сняла… А потом буран тот странный налетел и… – Ирка мучительно сдвинула брови – перед глазами, словно в гипнотическом танце, поплыли змеящиеся полосы – сплетаясь и расплетаясь, завораживая. – И… Не помню, – бессильно роняя руки, пробормотала она. – Я даже в то кафе после школы бегала, спрашивала, может, нашли – говорят, нет, не находили, – жалобно призналась она.

– Даже если нашли, платиновый кулон с сапфирами кто ж вернет. Ты от людей очень много хочешь, – задумчиво покачала головой Танька и надолго замолчала.

– Ты что, опять обиделась? – искоса глянув на подругу, буркнула Ирка. – Что я тебе про кулон не сказала? Не хотела я об этом говорить! – с отчаянием выпалила она. – Особенно теперь, когда… – она снова замолчала, не договорив. Особенно теперь, когда Айт заманил ее в ловушку.

– Да нет, ну с чего бы мне обижаться, я все понимаю… – рассеянно пробормотала Танька. – Действительно, странно все складывается… Стоило тебе кулон снять – и сразу сплошные неприятности посыпались.

– Думаешь… Он почувствовал? – Ирка испуганно распахнула глаза. – Обиделся, что я его подарок сняла, и сразу давай мочить? Не-ет… – Она отрицательно тряхнула волосами. – К тому времени, как мы с Андреем в кафе пришли, богатыри за змеем уже сутки гонялись!

– Все равно странно… – вздохнула Танька. Судя по задумчивой физиономии, разрозненные факты крутились у нее в голове, сходясь и снова распадаясь и никак не желая выстраиваться в цельную картину. Танька еще немного подумала, ни к чему не пришла и тряхнула головой, разгоняя мысли, словно надоедливую мошкару. – Надо еще подумать, – и добавила свое любимое, – поднять литературу…

Со двора, приглушенный оконной рамой, донесся громовой раскат хохота. Динин смех вплетался в него тоненько и звонко, как золотой колокольчик. Но Ирка знала, что сейчас Танька прислушивается совсем к другому смеху.

– Я не знаю как, но мы обязательно найдем этого гада, – глухо сказала подруга, и ее глаза вспыхнули недобрыми зелеными огнями. – По-любому, – все так же глухо и страшновато продолжила она. – Пусть хоть один из них… получит, что положено! – И чеканной походкой она направилась к дверям.

– Ты имеешь в виду змеев? – испуганная выражением ее лица, робко поинтересовалась Ирка.

Танька остановилась в дверях.

– О не-ет! – слегка манерно протянула она, но улыбочка у нее в этот момент была по-настоящему неприятной, – совсем не змеев… Во всяком случае, не только их. – И она вышла.

– Танька! – раздался со двора приглушенный стеклом крик. Ирка торопливо метнулась к окну. У крыльца стоял Богдан.

– Танька, нам надо поговорить… – начал он.

Но та, глядя прямо перед собой, словно вокруг вообще никого нет, сбежала с крыльца и вихрем пронеслась через двор.

Отброшенная злым пинком калитка стукнулась о забор и поехала обратно.

Богдан остался стоять у крыльца, глядя на опустевший двор и поскрипывающую калитку.

13. Страшная песня на ночь

– Ох, наробылась я сегодня! Ох, наготовилась! – Бабка с наслаждением оглядела разоренный после ужина стол, уставленный полупустыми мисками с холодцом и грязными тарелками с розово-белыми разводами хрена и майонеза. – Пиду телевизор чуток погляжу!

Раньше Ирка бы посмеялась над этим «чуток», но с момента появления в их доме богатырей – а точнее, дядьки Мыколы – сериальным героям пришлось отступить перед обаянием вислоусого богатыря в милицейской фуражке. Впрочем, и телевизор бабка смотрела не одна, а в компании все того же Мыколы.

Вот и теперь дядька обреченно встал – усы, казалось, провисли еще больше – и уныло пробормотал:

– Благодарствую хозяйке цього дома за хлеб, за соль…

– Ой, и за чай, и за сахар, и за майонез… – аж подпрыгнула Дина. – И за хрен…

Сидящие по обе стороны от нее Еруслан и Федор надули щеки – и прыснули от смеха.

– Я опять что-то не то сказала? – смущаясь и краснея, пролепетала Дина.

– Ты забыла поблагодарить за скатерть, вилки и тарелки, – невозмутимо вмешался Богдан.

– Ой! – Дина смутилась еще больше, наматывая на палец свисающую на глаза прядь. – Извините… Я просто не знала, что так нужно. Конечно, спасибо большое и… – она оглядела стол. – И за чайные ложечки, и за щипчики для сахара тоже…

– Та годи вам вже над дивчиной надсмехаться, – строго сказала бабка. С момента появления богатырей она стала много мягче к жиличке, по-видимому, считая ее чем-то вроде приложения к Еруслану и Федору, а тех – неизбежным дополнением к дядьке Мыколе. – Яринка, хлеб на завтра поставыты не забудь!

Ирка пожала плечами – на такую ораву мужиков проще купить пару нарезных батонов. Но бабка желала предстать во всей «хозяйственной красе», а потому недавно купленная хлебопечка мешала тесто, можно сказать, не покладая винта.

– Диночка, я вас провожу? – склоняясь к ее золотым волосам, предложил Еруслан.

– И я! – ревниво косясь на него, поддержал Федор. – Так безопаснее!

– Но мне… недалеко, – косясь на отлично видную в окно кухни пристройку, смутилась Дина.