Повелительница ястреба

Неожиданно в ночной мгле раздался истошный вопль. Услышав его, Ромили почувствовала, как кровь застыла в жилах. Лошадь под ней дернулась и всхрапнула — девушке с трудом удалось подчинить ее своей воле. Стервятники заерзали, одной из птиц — кажется, Благоразумию — удалось скинуть колпачок, и она в панике захлопала крыльями. Ромили чуть привстала в стременах, и в этот момент снова прозвучал визгливый, наводящий ужас крик. Ей не надо было объяснять — так могли кричать только баньши. Это были огромные птицы, потерявшие способность летать. Они жили выше границы вечных снегов, были слепы, но обладали отличным обонянием и — что самое главное — длинными, прочными как сталь когтями. Всякое теплокровное существо они находили по запаху и могли одним ударом лапы выпотрошить коня или человека. Ночью они еще могли кое-что различать, но в дневное время свет красного солнца ослеплял их. От их жутких криков жертвы обычно замирали на месте. Теперь же Ромили молилась о том, чтобы, не дай Бог, не увидеть их наяву.

Этот крик привел в чувство Кэрила — мальчик застонал, пошевелился, принялся ощупывать шишку на голове. Это испугало коня — тот и так со всей возможной осторожностью переставлял ноги. Дорога была скользкая и неровная… Ромили наклонилась вперед и тихо шепнула:

— Все в порядке, но тебе следует вести себя тихо-тихо — дорога здесь очень опасна. Если напугаешь коня — беды не миновать. Он может упасть. Пожалуйста, веди себя потише, Кэрил.

— Госпожа Ромили! — прошептал он.

Девушка тут же пресекла всякую попытку к разговору:

— Тихо!

Малыш тут же замолк, повернулся к ней. Глаза уже совсем обвыклись с темнотой, и Ромили отчетливо разглядела маленькое, милое, перепуганное до смерти лицо. Потом Кэрил еще раз пощупал шишку на виске, поморгал и притих. Ромили оставалось только надеяться, что он не закричит от страха.

Мальчику удалось взять себя в руки, он уже почти беззвучно шепнул:

— Как я очутился здесь? Что произошло? — Потом, словно что-то вспомнив, добавил: — Меня кто-то ударил? — В его голосе прозвучало скорее удивление, а не гнев.

По-видимому, его, папенькиного любимчика, до сих пор никто не осмеливался и пальцем тронуть.

— Не бойся, — едва слышно выдохнула Ромили. — Я не дам тебя в обиду.

Мальчик осторожно поерзал, уселся поудобней в седле — теперь он уже мог сам наклоняться вперед, балансировать, что значительно облегчило Ромили управление конем.

— Где мы? — так же тихо спросил Кэрил.

— Движемся по дороге, на которую ты нас вывел. Дом Карло вынужден был взять тебя с собой, потому что ты потерял сознание и не мог вернуться, а если бы остался в расселине, погиб от холода. Аларик настаивал на том, чтобы взять тебя в заложники, однако Орейн не позволил ему…

— Лорд Орейн всегда был добр ко мне, — ответил Кэрил. — Даже когда я был совсем маленьким… Как бы я хотел, чтобы папа перестал враждовать с ним! Отец настоятель будет очень сердиться на меня…

— Ты же ни в чем не виноват.

— Отец настоятель говорит, что в любом несчастье виноват пострадавший. Тем или иным образом. Всякая беда есть наказание, оно непременно настигает человека. Не в этой, так в другой жизни. Если мы совершаем добро — наградой будет радость; если же согрешим — на нас падут невзгоды. Пусть даже мы сами не можем осознать, в чем провинились. Я, правда, не совсем понимаю, как это так получается, но он объяснил, что все пойму, когда стану постарше.

— Я, должно быть, тоже слишком молода для этого, — посетовала Ромили и невольно беззвучно рассмеялась — какие вопросы философии христофоро решали они на скользкой, опасной дороге. — По крайней мере, мне не стыдно признаться в этом.

Орейн услышал легкое хихиканье. Он подъехал ближе, подождал, пока дорожка чуть расширилась, и спросил:

— Проснулся, маленький Кэрил?

— Я и не спал, — серьезно ответил мальчик. — Кто-то ударил меня.

— Правильно, — также серьезно согласился Орейн. — Дом Карло предупредил этого человека, поверь мне. Теперь ничего не поделаешь, придется тебе скакать с нами до Каер-Донна. Одному тебе не вернуться назад. Я бы с удовольствием поверил тебе — знаю, ты не обманешь, но помню, кто-то говорил, что твой отец обладает сильным лараном и сможет прочитать твои мысли, когда ты вернешься. Даю слово, когда мы приедем в Каер-Донн, тебя отправят к отцу. Станешь, если можно так выразиться, знаменем перемирия. Он… — Орейн кивнул в сторону едущего впереди всадника, в котором можно было узнать дома Карло, — очень сожалеет и верит, что все обойдется. Ты не заболеешь… Но мне следует предупредить тебя, чтобы ты здесь не трепал языком…

— Господин… — начал Кэрил, однако Орейн предостерег его жестом и быстро предложил:

— Ты бы не хотел пересесть ко мне? Со мной будет удобнее. Правда, только после того, как мы одолеем этот участок… Здесь опасно останавливаться и менять лошадей. Можно поступить по-другому: если ты даешь слово Хастура, что не будешь пытаться сбежать, я прикажу освободить от груза одного из червинов, и ты поедешь один. На настоящем седле…