Повелительница снов

— Ты не реви, а то я тебе, сучка, врежу! Вон, уже все соседи говорят, что дочка твоя от него!

— Ага, и собака у меня тоже от него, раз я — сучка!

— Ой, не смеши, — грустно рассмеялась Галина Петровна, — у нас ведь две дочки, в другом городе обе живут, такие, как ты, будут. Тоже, не поймешь что у них с мужьями, ладно, что не жалуются, а то — хоть вой! Я, ты знаешь, даже довольна была. Мне это не надо уже, болею очень, Федор хоть от меня отстал. В семью ты мою не лезла, а при тебе он пить бросил и огород поднял. Из меня-то уже работник никакой.

— Да вашего Федора Фомича на батальон бы таких, как я, хватило бы.

— И не говори, ласковый был мужик, с понятием…

Они снова выпили, закусывая янтарными пластиками капусты.

— Варь, мне без тебя землю не обработать, давай, я тебе, как могу, помогу, а ты бери мотоблок из гаража и паши. Ты ведь умеешь… Прошу тебя, Федьке будет больно, если все тут заглохнет.

— Я и сама хотела предложить, да, думала, опять обматерите.

— У меня картошка хорошая сортовая, а у тебя ведь и ямы-то нет! Потом семена мне подруга с опытной станции все время возит, ладно, справимся! Пей!

И Варька, пьяная, обливаясь слезами, пахала огород Федора Фомича. На другой день она перешла с мотоблоком на свой огород. Галина Петровна водилась с ее дочкой, помогала садить, пропалывать. Тяжелая работа по поливке легла теперь целиком на Варьку, которая научилась управляться с насосом и вычистила колодец. Они подружились с вдовой Федора Фомича, стали просто не разлей вода.

ТРИ ДИАЛОГА, НАВЕРНОЕ, О ЛЮБВИ, ХОТЯ, КОНЕЧНО…

— Варь, ну, сними ты, что-нибудь, а то ведь как двойная защита от кариеса! Дай хоть потрогать!

— Отстань, Андрей! И прекрати при мне свою ширинку расстегивать!

— Слушай, как вы с мужем живете? Он — в Москве, а ты — здесь. Варька, дай! От такой, как ты, не убудет!

— Оно и тебе ничего не прибудет!

— Это просто смешно. Мне тебя искренне жаль. Ты, в конце концов, понимаешь, что такое женская физиология? Женщине долго без мужика не протянуть!

— Я не хочу заниматься физиологией, если бы хотела — стала бы доктором. Хватит, не лезь ко мне! Не щипайся! О деле давай! Вот здесь все, что у меня есть, я без этих денег полгода проживу. Смотри, не обмани только! Да, не трогай ты меня!

— Варь, зачем ты так? Почему ты меня отталкиваешь? Я думал, что у нас с тобой что-то будет, надолго…

— Ага, и в твоем банке стали бы о нас говорить: "Он ей помогает!".

— Ты вечно что-то требуешь от меня, но если я стану другим, то где ты будешь крутить свои деньги?

— Это резонно! Вот поэтому и стараются не смешивать селедку со взбитыми сливками.

— Как ты была гадиной, так ею и осталась!

— Особенно необыкновенно гадкой я была в двадцать лет!

— Сколько можно этим попрекать?

— Поверни время, и не услышишь от меня ни одного упрека…

* * *

— Варенька, Варюша! Наконец-то я с тобой! Послушай, разведись с мужем, я хочу жениться на тебе. Я хочу, чтобы ты встречала меня в обед, хочу идти домой, и знать, что ты меня ждешь…

— Н-да, батенька… Дела-а… Только, милый Онегин, еще ни одна женщина не стала лучше за десять лет. Тебя не было дома, когда я звонила тебе в девятнадцать, в двадцать лет, последний раз твоя мама сказала мне по телефону, что тебя нет дома, когда мне уже стукнул уже двадцать один год.

— Варенька, ты же все понимаешь! У меня папа служил в КГБ, он ведь не там работал, где ты думаешь. А меня только-только пригласили в обком комсомола! И я бы стал ездить с тобой в ресторан аэропорта вместо того фотографа и прилюдно целоваться, изображая расставание на всю жизнь?

— Ты вообще его не трогай! Даже не заикайся! Он бы меня никогда не оставил так, как ты!

— Варька, если бы ты хотя бы светилась поменьше! Но нет, тебе ведь надо было на лекции по философии при всем потоке заявить, что ты лично, заметь, разговаривала с Гегелем, который сказал тебе, что "Философские тетради" — муть в синей обложке! Он, видите ли, просил тебя передать, что не желает быть никаким источником и составной частью! Он, понимаешь ли, был до глубины души возмущен, что его религиозную, теософскую философию соединили с каким-то придурком Фейербахом, которого бы он не допустил ватерклозет чистить!

— Андрей, да ты бы только видел этого Людвига с его учениками, когда они в ночных рубахах до обеда таскались по деревне и из вульгарных материалистических соображений щупали девок! И это ведь все происходило не у нас, в колхозе "Красный луч", а в немецкой деревне девятнадцатого века!

— Ва-а-ря! Сколько же можно! Тебя даже к нам банк не взяли! Ты зачем на собеседовании по аналитике пассива баланса с вопросами к заму полезла? Сейчас у нас проверка, все думают, что это ты навела.

— Так ведь они сами попросили сделать финансовый анализ баланса! А проверку ваш управляющий вызвал, ты же сам мне это сказал!

— Неужели на собеседовании нельзя было хотя бы раз вести себя как-то иначе? Мы могли бы вместе работать, ведь у тебя такая светлая голова! У нас там тренажерный зал, комнаты отдыха! Я бы хоть среди дня к тебе не срывался!