Повелительница снов

Родители устали за то время, пока их дочь с семьей жила у них. Они были уже немолоды и хотели хотя бы немного перед старостью пожить для себя. Брат Вари был еще не женат, что-то их ждало после его женитьбы? Поэтому она не знала, что ответить дочке, когда та после садика с надеждой спрашивала, куда они сегодня пойдут в гости. Дочку из садика она забирала пораньше, а если она задерживалась, маленькая девочка начинала нервничать, метаться по группе. Только с мамой ей было хорошо. Мама прижимала ее к своей груди, и мир вновь обретал для маленькой свои краски.

В воспитании подрастающего поколения Варя столкнулась и с другими проблемами. Например, совершенно негде было купить детские книжки. Раньше у Варьки в садике было много книжек, но теперь даже в садике книжек не было. Варька учила дочку стихам Чуковского по своей памяти детства, но картинок не было, поэтому кроха стихи запоминала, но они странно трансформировались у нее голове. Как-то в садике ее спросили домашний адрес, а Варька никак не могла его с ней выучить, потому что он начинался со сложного слова "Общежитие", которое тоже не укладывалось в маленькой голове. И девочка объяснила, что живут они с мамой на Занзибаре, в Калахари и Сахаре... Единственное, что смогла Варя купить для развития дочери - набор ярких открыток с гномами и коровами в киоске "Союзпечати". Целый вечер она сочиняла к ним стихи. Стихи про гномов получились вполне приличными.

Бархатные строчки

В мхах лесных зеленых.

Их писал на кочках

Гном другому гному.

Сложные коллизии из жизни гномов, изложенные в поэтическом почтовом романе, понравились даже воспитательнице - моложавой грубоватой татарке. Она их оформила как стихи Корнея Чуковского в рубрике "Выучите с детьми!" и повесила для родителей в раздевалке. Но вот стих про корову не получился. Он вышел каким-то излишне саркастическим. Поэтому за него влетело не только дочке, но и матери.

Жила-была корова

На дальнем берегу.

О ней воспоминанье

Я в сердце берегу.

Давала та корова

Парное молоко,

Но на колхозной ферме

Жилось ей нелегко.

Свое больше вымя

Вставляла в аппарат

И сливками кормила

Партийный аппарат....

Шагая с мамой в общежитие после проработки в садике, маленькая задумчиво спросила: "Мам, а я, когда вырасту, тоже буду татаркой?" Почему-то везло Варькиной девочке на воспитательниц именно этой национальности. Мама с дочкой два вечера разучивали "Актия Ханелисовна" и "Зульфира Раузбакаевна", а без этого девочке просто было в садике не выжить. Ей и так было очень трудно. При детях Актия Ханелисовна прошипела малышке: "Лучше бы твоя мать про Ленина написала! Корова толстая!" С Лениным отношения у дочки тоже не складывались. Варька взялась повышать ее музыкальный уровень, они два дня подряд с упоением слушали пластинку с музыкой к балету "Щелкунчик". После этого на занятии, на вопрос о том, кто является создателем первого в мире государства рабочих и крестьян, девочка, широко разведя руки, громко ответила: "Петр Ильич Ленин!" С грустья Варя подумала, что и у ее дочери что-то не то с головой. Стихи она ей писать перестала, они решили вдарить по сказкам Пушкина. А вот от русских народных сказок малышка пугалась как от милиции и пожарников, и после них кричала во сне.

Кажется, в сумерках она видела и Исайку. Уложив дочку, Варя два раза заставала ее в постели за какими-то сложными манипуляциями с тетрадными листиками, в результате которых получались бумажные собачки и журавлики. На такие штуки Исайка был большой мастер. Он и для Варьки придумывал замечательные забавы, показывал фокусы и по ночам пел гортанным голосом длинные интересные песни, в которых оживало их время. Он по-прежнему не говорил с ней, но так внимательно слушал! Кивал, когда соглашался, или удивительно красноречиво объяснялся жестами. Он остался с ней один, даже ее молодость не казалась теперь такой безрадостной, тогда они все-таки были втроем, и их третий иногда разговаривал с ней.

И все же в их ночи проникали дневная суета и сомнения. Это было ужасно, ночь должна быть ночью. А по ночам у маленькой часто болели зубы. И Варя, по совету своей мамы, решила удалить парочку молочных зубиков, чтобы радикальными методами перекрыть доступ инфекции в формирующийся организм ребенка. Две чистенькие молоденькие докторши очень понравились наивной малышке, и она спокойно пошла с ними в хирургический кабинет, откуда немедленно раздался ее отчаянный вопль. Варя в это время рыдала в коридоре. Обессиленную дочку она несла из больницы на руках. Когда маленькая пришла в себя, первыми ее словами были: "Я на них напишу!" И она действительно написала огромными печатными буквами, налепленными на тетрадный разворот: "Две каровы толстыи! А гаварили ни больна будит!" Всю ночь Варя с Исайкой уговаривали девочку не посылать это письмо пожарникам и милиции.