Повелительница снов

Мне теперь дороги нет назад!

Мне отрезан путь тобой, Возница!

Лена с сомнением спросила: "Это о любви?" Варя заверила ее, что стихи, конечно же, о любви, а не о давнем дорожно-транспортном происшествии.

- Понимаешь, Лена, - терпеливо поясняла ей Варя, - когда тебя рубанут от шеи до паха, а конь твой, испугавшись, убегает от тебя, то ты видишь, что в его гриве запуталось солнце. И такое ощущение возникает, что вместе с конем тебя покидает и солнце, рушится вселенная. А если при этом тебя и на колеснице переедут, что иногда в сумятице случается, то ты уже точно познаешь все муки неразделенной любви.

Лена ушла потрясенная, твердо уверенная в поэтическом даре Варвары и глубине ее чувств к Игорю.

СЕМЕЙНЫЙ ДОСУГ

Летом Варькины родители купили машину. И хотя мама копила на нее деньги очень долго, хотя это был всего лишь "Москвич" местного производства, хотя в дело пошли и отпускные родителей, деньги все равно пришлось занимать. Заняли у папиных подчиненных в управлении, других знакомых в городе не было, родных тоже. Поэтому надо было рассчитаться с долгами в строго оговоренные сроки. А ведь еще надо было на что-то жить. С покупкой, конечно, надо было бы обождать, но именно в то лето папе в тресте дали квиточек на машину, которую надо было забирать с завода в недельный срок. Родители просто за голову хватались от свалившихся на них проблем. Варя тоже раздумывала, потому что поняла, что без нее они уже не сдюжат. Утром она объявила родителям, что всю клубнику с их огорода, которая поспевает через неделю, она продаст на городском рынке. Клубники за сезон набиралось у них ведер двадцать, а то и больше, а клубничного варенья в яме хранилось на два-три года вперед.

Родители были в замешательстве. В газетах вовсю клеймили подростков, торговавших по осени на базаре клюквой, и призывали выкорчевывать нетрудовые доходы и частное собственничество. А тут сама Варвара на рынок попрется. Может быть старуху какую нанять? А вдруг она заявление куда надо напишет? Или деньги не отдаст? Папе рисовались страшные картины, как его знакомые со смехом рассказывают друг другу, что его дочь торгует на рынке клубникой! А вдруг Варьку за это из школы выгонят?

Варька и сама была не полной дурой, поэтому и у нее мысли были самые невеселые: ее хватают на рынке, папу за плохое воспитание дочери выгоняют с работы и из партии одновременно, а маму снимают с заведующих отделением стоматологической клиники. Может быть даже в местной газетке о них пропишут. Да пошли они все! Сейчас! Лебеду жрать начнем! Вот пусть ей кто-нибудь слово поперек скажет! Пусть вначале сам эту клубнику обработает два раза в год, а потом ей объяснит, почему ее продажа - нетрудовой доход.

Короче, много было опасений, но другого выхода никто из них не предложил. Варька твердо решила никому на рынке в руки живой не даваться, а если кто чего потом скажет, так на все отвечать твердо: "Ни колы цого ны було!"

Пол-литровыми банками и стаканами Варя решила клубнику не продавать. У них так сосед с огорода торговал, возле него собиралась вся окрестная ребятня и жадно глядела на истекавшие соком ягодки. Она расспросила огородных старух рынке, выяснила ценовую политику каждой и напросилась в попутчицы. Клубнику решила срывать утром, перед базаром, чтобы ягода не потеряла радостного воскового блеска. Папа только вздыхал, потел и боялся, мама хмурилась, но перебрать клубнику вызвалась сама. Варя никогда не думала, что ее папу - коренного уроженца юга России, где народ так и продолжал большей частью существовать с базара, утверждая, что и при полном коммунизме базар так и будет базаром, можно было напугать красными корочками КПСС до такой степени, чтобы он даже не помог дочери дотащить тяжелое ведро с клубникой до автобуса. В тот день он вообще уехал в соседний город проверять строительные участки своего управления. Алиби при этом получалось у него просто замечательное! Варька этого никак не понимала, полагая, что ее отец никогда трусом не был. Не станет трус в двенадцать лет вместе с таким же пацаном Пиховкой вывозить раненых на подводах к Сталинграду. Но Варьке предстоял всего лишь базар, а не Сталинград, поэтому для геройства ее папы масштаб был явно не тот.