Повелительница снов

Городских продавцов не пускали не только в крытый павильон рынка, но и за крашенные прилавки на улице. Поэтому все те, кто не имел колхозных справок, выстроились неровной шеренгой по периметру полупустых деревянных навесов в центре рыночной площади. Варька искала место между рядами немолодых женщин с платками на головах, стоявших рядом с ведрами клубники. Ее попутчицы уже притулились с ближнего края, но Варе надо было взглянуть на выставленный товар. Хорошо, что папа привез с опытной станции в прошлом году усы отличных сортов, клубника у нее была самая крупная, а ведро щедрее заполнено. Никакого куража после тряской дороги в автобусе у Варьки не осталось, поэтому она бочком встала рядом с какой-то пожилой женщиной и сняла газетку с ведра. Женщина с любопытством посмотрела и на нее и на ягоду. Варька стеснялась своего блекло-желтого платья, купленного где-то мамой по случаю. Оно ей совсем не шло, платье это было из разряда тех вещей, которые выдавали малообеспеченным семьям от государственных щедрот. Но ягода у нее в ведре лежала самая отборная, поэтому все хозяйки, проходившие мимо них с пустыми ведрами, задерживали на ней придирчивый взгляд. Никто у Варьки про ягоду не спрашивал, поэтому она уже начала тихонько паниковать. Но это был, оказывается, целый ритуал. Покупательницы вначале обходили ряды, потом приценивались, потом возвращались к приглянувшемуся товару и начинали торговаться. Стоять молча было просто невыносимо, соседние продавщицы беседовали между собой, но, в основном, обсуждали Варькино явление. Кроме нее, никого моложе сорока с хорошим хвостиком лет в ряду не стояло. Ягода у них была так себе, мелкая, изможденная усами и пасынками, а просили они за нее все по двадцать пять рублей. Деньги им были очень нужны и, жуя хлеб с луком, они собирались вместе стоять до вечера. Варька совсем упала духом, она и так боялась, что ее увидит кто-то из ее новой школы. Конечно, они на базар только покупать ходят, у них у всех машины давным-давно куплены, по копейке их родители на хлеб не сбиваются! И платья у них, конечно, не с желтыми маками. Как это может, кому в голову прийти желтые маки на бязи рисовать? Как теперь стоять в таком платье до вечера?

И вдруг началось! К Варьке вернулась вначале одна покупательница, спросила о цене, Варька назвала на рубль дешевле цены, установленной на рынке. Тогда к ней тут же подскочили две других, предлагая обычную цену. Варька на провокацию не поддалась, взяла деньги и принялась скоренько перекладывать ягоду в подставленное ей пустое ведро первой покупательницы. В этот момент ее цепко ухватил за плечо какой-то дядька и потребовал показать билетик. Варвара изошла холодным потом, но, к ее удивлению, выручила соседняя женщина: "Это со мной! Вот наш билет! Не цепляйся к девке, рыло! Мне она просто ягоду помогает ссыпать!"

Рыло попыталось что-то возразить, но лучше бы оно их не трогало. Торговые ряды загалдели и заорали разом, радуясь возможности развеять скуку, им еще надо было до вечера молчком простоять. Варька предложила торговке рубль за спасение, но та с хохотом отказалась: "Иди, девка, с Богом! Молодая, а хваткая! И ягода у тебя ухоженная. А мои-то лбы только кушать ее могут. Не то, чтобы обработать, усы оборвать, но даже собрать не помогут. А ты вон и продать вышла. Молодец!" И между рядами завязалось бурное обсуждение сегодняшней молодежи, которую в школе учат совершенно не тому, что требуется для жизни. К диспуту подцепились и покупательницы, Варькин выход на рынок внес общее оживление во всю торговлю.

Пока Варька торговала, мама и брат сидели дома молча и ждали ее как из-под Сталинграда. Когда мама открыла дверь, Варя увидела, что она вся измучилась. Варька спокойно сунула ей двадцать четыре рубля, и мама поняла, что голодная смерть им теперь не грозит.

- А завтра... пойдешь? - робко спросила мама.

- Конечно, такая жара стоит, что клубника в неделю отойдет. Старухи там говорят, что смородину почти не берут, а малину продавать не выгодно. Ты, мам, у соседей бидончик займи. Я бидончиками торговать попробую, так денежнее выходит, хоть и дольше получается.