Повелительница волн

Нила явно вознамерилась выиграть гонку: она пулей пронеслась мимо шпиля и резко нырнула. Камнем полетела вниз, рассекая воду, проскочила под аркой, повергнув в шок плывущих навстречу высокопоставленных маталийцев, и стрелой полетела к развалинам дворца Мерроу. Принцесса плыла слишком быстро, но ей было все равно. Так чудесно скользить в воде, чувствовать себя сильной и свободной.

Серафине пришлось проплыть между башенками, потом под мостом, и теперь она догоняла подругу. Нила набрала головокружительную скорость, но Серафина не отставала. Они дотронулись до стены старого дворца – во всяком случае, до того, что от него осталось, – одновременно, а потом рухнули на груду коралловых водорослей, смеясь и задыхаясь.

– Я тебя побила! – прокричала Нила.

– А вот и нет! Это ничья!

– Ага, только я выиграла.

– Поверить не могу, что мы сбежали через окна. У нас огромные неприятности.

Нила не хуже Серафины знала, что побег через окно – это дурной тон. Хорошо воспитанная русалка входит и выходит через двери. Тетушка Ахади будет очень недовольна.

– Пусть так, но оно того стоило, – откликнулась Нила, извлекая из кармана две конфеты. – Держи. Фиолетовая губка с маринованным морским ежом. Это такая вкуснятина, ты не представляешь. Лучше, чем парни.

– Чем что? – переспросила Серафина, беря из рук подруги угощение.

– М-м-м, – промычала Нила, впиваясь в конфету.

Маталийская принцесса ела слишком много сладкого, она всегда так делала, когда нервничала – вот как теперь. Серафина наверняка спросит про него, это уж как пить дать. Что же ей ответить?

Нила потянулась – лежать на мягких водорослях было очень приятно – и стала смотреть вверх, в освещенную далеким солнцем воду.

– Как здорово наконец-то оказаться здесь, – сказала она. – Поездка была одной сплошной нервотрепкой. Драконы, на которых мы ехали, пугались при виде любой гуппи. Морские слоны, тащившие наши сундуки, дважды понесли. Я не могла спать, мне постоянно снились кошмары.

– Вот как? Что же тебе снилось? – спросила Серафина.

– Я уже и не помню, – ответила Нила. Она прекрасно помнила, но не хотела об этом говорить. Приснится же такая глупость. – У дядюшки Байлаала просто крыша поехала на почве Хищников. Все ждал, что Кархариас, их главарь, того и гляди выскочит откуда ни возьмись. А ведь дядюшка даже не знает, как этот самый Кархариас выглядит, да и никто этого не знает.

– Так на вас никто не напал? – встревожилась Серафина.

– Нет, все обошлось, ведь с нами было столько стражи. И все-таки я тебе передать не могу, как я обрадовалась вчера вечером, увидев шпили Лазурии.

– Как хорошо, что ты здесь, Нила, – сказала Серафина. – Не представляю, как бы я отправилась на докими, если бы тебя не было рядом.

Серафина все еще не спросила про него. Хорошо. Может, удастся оттянуть неприятное объяснение.

– Как успехи с заклинанием? Нервничаешь? Что наденешь? – спросила Нила.

– Так себе. Очень. Не знаю, – ответила Серафина.

Нила села, спугнув подплывшую было стайку любопытных игл-рыб.

– Не знаешь, что наденешь? Как же так можно? Я думала, к докими готовятся несколько лет!

– Мое платье – это дар Миромары. Над ним трудится лучший портной королевства. Только моя мать видела платье до испытания. И потом, платье тут не главное, – сказала Серафина.

– Что может быть важнее платья?

– Я буду творить заклинание, а не участвовать в конкурсе красоты. Это, знаешь ли, серьезное мероприятие.

– Подружка, нет ничего серьезнее конкурса красоты. Жизнь – это один большой конкурс красоты. По крайней мере, моя мама всегда так говорит, – заявила Нила. – Не могу дождаться, так хочется поскорее показать тебе мое платье. Оно просто непреодолимо. Темно-розовое сари: полотно из морского шелка, а по верху и низу юбки – отделка из крошечных кусочков перламутра, нашитых на тюль. Я хотела, чтобы оно было ярко-синего цвета, но моя тетя настояла на розовом. Я его сама сделала.

– Неправда.

– Правда. Клянусь. Только тс-с-с, никому не говори. Знаешь ведь, как с этим обстоят дела в Матали. Не дай боги, особа королевских кровей вдруг надумает рукодельничать, – грустно сказала Нила.

– У тебя неприятности с родителями? – спросила Серафина, сочувственно глядя на подругу.

– Это еще мягко сказано. Мы неделями из-за этого ругались. Скандал века. Держу пари, я съедала по двадцать коробок зи-зи ежедневно.

Нила мечтала стать дизайнером, но ее родители ни за что не позволили бы своей дочери такое баловство (как и любое другое). Ведь она же маталийская принцесса, а маталийская принцесса должна красиво одеваться, хорошо выглядеть, в один прекрасный день выйти замуж – вот и все. Однако Ниле хотелось большего, гораздо большего. Яркие цвета заставляли ее сердце биться быстрее. Ткань в ее руках оживала. У принцессы Матали были энтузиазм и талант, и она хотела их использовать.

Серафина взяла подругу за руку.

– Мне жаль, Нила.

– Да ладно. Раз я не могу быть дизайнером, так хоть сделаю вид.

– Ты и есть дизайнер, – с неожиданным жаром возразила Серафина. – Работа дизайнера – создавать красоту, а именно это ты и делаешь. И не важно, нравится это другим или нет.