Повелительница зеркал

— Алло, — Захар взял трубку, — Верка, привет!

Так называл ее только он один, и Нике это очень нравилось.

— Привет, Захар! Как дела? Как Катя?

— Да хорошо всё! Вы-то как? Нормально добрались?

— Нормально, — подтвердила Ника. Она решила не рассказывать брату про жуткую станцию. — Мама и папа шлют вам привет!

— Ага, им тоже привет! — внезапно голос Захара стал озабоченным. — Слушай, Верка, насчёт папы, хочу предупредить… — тут связь оборвалась, и пошли частые гудки.

«Странно, — подумала Ника. — О чём таком Захар хотел предупредить?»

— Ладно, Сэлли, — обратилась Вероника к болонке, надевая ей шлейку. — Идём гулять.

Переобувшись в кроссовки, Ника спустилась с крыльца.

Дом снаружи был бурым, с облупившейся краской, а забор — хлипким и с дырками. При тщательном рассмотрении, деревня оказалась двумя улицами с домами, расположенными зигзагом. В прогалке между двумя соседними домами виднелся еще один дом, уже на следующей улице.

Ближайшая к железной дороге улица, на которой Вероника и жила теперь, звалась Первой. Другая улица, соответственно, Второй. Дома были пронумерованы, но как-то странно. Первый дом располагался в самом конце улице — рядом с восемьдесят восьмым и сорок третьим. И это несмотря на то, что всего в деревне было от силы домов тридцать! У Ники был дом номер шесть — он соседствовал с пятнадцатым и пятьдесят седьмым.

Параллельно Первой улице шла узкая дорожка, посыпанная гравием. Дальше виднелся высокий холм, на котором росли три огромных дуба, тесно прижавшихся друг к другу, словно сросшихся. На склоне теснился небольшой ельник, а за ним — железная дорога.

Ника и Сэлли, прогуливаясь по Первой улице, любовались здешними красотами, как вдруг заметили черную и ободранную кошку, чинно восседающую на заборе восемнадцатого дома. Сэлли, неравнодушная к кошачьему племени во всех смыслах, натянула шлейку и, оглушительно лая, ринулась к кошке. Та с мявом сиганула на землю, помчалась к дубам и в мгновенье ока забралась на ветку. В результате кошка была презрительно облаяна и благополучно забыта.

— Ладно, Сэлли, — утешила болонку Ника. — Перестань. Эта особа не стоит твоего лая!

Внезапно девочка услышала странные крики, доносившиеся с конца дерев-ни. Кто-то кричал:

— Лунька! Лунька! Полнолуния! Где ты, чертова кошка?!

По Первой улице, горланя во всё горло, шагала рослая девчонка очень странной наружности. Особенно в глаза бросалась прическа: короткие косы ярко-красного цвета. Ещё на девице были надеты красная футболка и черный пиджачок, подчеркивающий легкую угловатость фигуры. Черные брюки, красные кеды и кровавый маникюр завершали картину. На шее болтался черный амулет.

Ника, при виде такой картины впавшая в легкий ступор, отпустила шлейку. Сэлли, воспользовавшись этим, помчалась к незнакомке. Та, давно заметившая Нику с собакой, подошла ближе.

— Эй, ты, убери свою ша… — внезапно взгляд ее карих, близко посаженных к острому носу глаз стал удивленным и даже немного испуганным, — … вку… Великий дьявол!!!

Незнакомка почти вплотную подошла к Нике, всё еще стоявшей возле дубов. Ника мельком заметила, что эта странная особа немного выше ее.

— Ты… ты кто? — запинаясь, спросила Ника.

— Нет, это ты кто? — в свою очередь поинтересовалась красно-черная девица.

— Я — Вероника Смирнова, — ответила Ника, еще раз окидывая взглядом наряд незнакомки.

— А я Ада. Привет, — беспечным тоном ответила та, в свою очередь, огляды-вая Нику с ног до головы, словно оценивая.

— У тебя классный прикид, — как бы между прочим, заметила Ника.

— Спасибо, — поблагодарила Ада. Похоже, она в этом ничуть не со-мневалась.

Тут она заметила кошку, все это время сидевшую на ветке.

— Полнолуния! — воскликнула Ада. — Ну, сколько можно убегать!

Беглянка примирительно мурлыкнула и прыгнула Аде на плечо.

— Спасибо, что нашла мою кошку, — сказала Ада Веронике.

— Это не я нашла ее, а Сэлли, — Ника присела возле болонки.

— Спасибо, Сэлли, — сказала Ада, пытаясь погладить собаку. Но обычно общительная Сэлли вдруг зарычала и, заскулив, спряталась за ногу своей хозяйки.

Нике поведение болонки не понравилось. Признаться, ей и сама Ада не очень нравилась. Она решила не слишком доверять этой особе.

— Погуляем? — потерпев фиаско с собакой, предложила Ада.

Ника, поколебавшись, кивнула.

Заворачивая на Вторую улицу, Ада попросила:

— Расскажи о себе.

— Сначала ты, — не поддалась на уловку Ника. Она думала, что Ада сейчас начнет отнекиваться, но та выложила про себя всю информацию.

Ей, Аде Красновой, было тринадцать лет. Она с братом приехала из города Серпухова, к своему деду Мефодию. Училась Ада в самой обыкновенной школе, в восьмом классе. Брат учился в девятом. Отец давно не жил вместе с ними, а мать работала врачом.

Дома, в Серпухове, вместе с ними еще жила бабушка. Она-то и пожелала съездить на родину, вот в эту самую деревню. Аду и ее брата Павла взяла с собой. В деревне оказалось здорово, и Ада решила остаться тут. К тому же к ним домой, в Серпухов, приехала мамина сестра Ульяна — очень вредная тетка, так что Ада, с разрешения мамы, осталась здесь, в Баб-Ежкину.