Повелительница зеркал

Ника спрятала письма. Девушка завозилась с дорожной сумкой, извлекла из нее хлеб и колбасу и стала нарезать хлеб на тоненькие ломтики. Увидев, что Ника внимательно наблюдает за ее действиями, она помялась и спросила, кивая на колбасу:

— Угощайтесь!

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Вероника, но в животе предательски за-урчало.

— Как хотите, — пожала плечами девушка и продолжила свое занятие.

Ника прищурилась. В ауре девушки осталось немного Безмятежности: види-мо, она вспоминала увиденный сон. Но были там и зеленые волны Интереса, которые всегда появляются при знакомстве.

— Как Ваше имя? — вдруг спросила девушка, не отрываясь от своего занятия.

— Вероника Смирнова, — ответила Ника. — А ваше?

— Хельга Алматова.

— Краси-и-иво.

— Да, моей маме очень нравится это имя. Это она решила назвать меня так.

Обе замолчали. Хельга бросила резать хлеб, и теперь с интересом смотрела на Нику.

Ника подумала, что это ее «Вы» скорее не оттого, что она не хочет знако-миться, а оттого, что она так воспитана.

«Интеллигенция», — подумала Вероника.

— А куда Вы едете? — снова спросила Хельга, робко улыбнувшись.

— Давай на «ты», — предложила Ника.

— Давайте… давай, — кивнула Хельга. — Так куда ты едешь?

— Есть такая станция, «Гнилая Канава». Рядом — деревенька с тем же чудным названием, вот туда и направляюсь. А ты?

— В Батогово.

— Это же рядом! Там лагерь строится.

— Да, я это знаю, — кивнула Хельга, вернувшись к своему хлебу. — Я и еду туда. Он называется «Солнце и Луна». Я буду работать там вожатой.

— А-а…

Ника сощурилась. В ауре Хельги ничего не изменилось, только Безмятеж-ность выветрилась.

— Почему ты все время щуришься? — Хельга расширила свои синие глаза.

— Да так… Зрение не очень… — неумело соврала Вероника, но Хельга купи-лась.

— Да, жаль тебя. У меня тоже плохое зрение, — сказала Хельга. — Стало пор-титься лет с десяти. Сначала в очках ходила, а потом мне линзы выписали.

— У тебя и сейчас линзы? — спросила Ника.

— Да. А ты подумала, что у меня и вправду глаза синие? — Хельга улыбнулась, но уже не так застенчиво.

Ника тоже улыбнулась.

— Да нет, — сказала она. — А сколько тебе?

— Чего «сколько»? — не поняла Хельга.

— Лет, — пояснила Ника.

— Восемнадцать. А что?

— Да так, просто интересно, — смутилась Ника.

Хельга закончила резать хлеб, собрав его в башенку.

Захар завозился на верхней полке и захрапел.

Хельга указала на верхнюю полку у себя над головой и пояснила:

— Это мой братишка Кирюша. Ему семь. Он тоже в лагерь едет.

— Ясно. А это мой брат Захар, — Ника ткнула в верхнюю полку. — Ему девятна-дцать.

— Понятно, — Хельга с интересом покосилась на верхнюю полку.

Ника вдруг заметила, что на ногах, которые Захар во сне свесил с полки, раз-ные носки. Один зеленый с желтыми полосами, а другой красный с забавной мордочкой. Последний носок был явно позаимствован у Ники. Захар вообще носил одинаковые носки только по праздникам. Говорил, что это делает его оригинальным и эксклюзивным даже в мелочах.

Ника подумала, что пора бы разбудить брата и заняться ужином. Она встала и ткнула спящего Захара в бок. Захар всхрапнул, завозился и свесился с полки, чуть ли не в половину своего немалого роста. Потянувшись и схватив со столика стильные прямоугольные очки, парень водрузил их на нос. На Нику из-под шапки светлых волос глянули сонные голубые глаза.

— Что, уже приеха-а-а-али? — Захар подавил чудовищный зевок.

— Нет, — ответила Ника. — Хватит дрыхнуть. Пора ужинать.

— А-а… Я не голодный! — Захар снова повалился на подушку, но вовремя вспомнил, что одним пирожком из «Макдоналдса», проглоченным на вокзале, сыт не будешь, и ловко спрыгнул с полки.

— Хельга, это Захар, — представила Ника, — Захар, это Хельга.

— Очень приятно, — кивнул Захар, протирая очки и улыбаясь.

— Это взаимно, — кивнула Хельга, снова переключившись на личный канал «Культура».

Захар улыбнулся, застыв на месте и неотрывно глядя на Хельгу. Ника чуть нахмурилась и полезла в сумку за продуктами.

В эту минуту в купе просунулась мощная проводница с черными кудрями.

— Граждане пассажиры! — прогудела она. — Чай будем?

На верхней полке, где спал брат Хельги, завозились.

— Да, пожалуйста, — кивнул Захар, нечаянно наступая Нике на ногу. — Хельга, Вы чаю хотите?

— Да, пожалуйста, — по-попугайски повторила Хельга и, поднявшись, растор-мошила брата: — Кирюшка, чай будешь?

— Ага, — раздался детский голосок, и из-под одеяла высунулась смуглая кур-носая физиономия с темно-русыми, как у сестры, волосами.

— Четыре, пожалуйста, — сказал Захар.

Проводница удалилась, а Хельга принялась раскладывать колбасу на ломти-ки хлеба.

— Позвольте, я Вам помогу! — Захар кинулся к Хельге, отнимая у нее колбасу.

— Лучше бы мне помог, — прошипела Вероника, пытаясь открутить крышку от банки с помидорами.

Минут через двадцать все уже мирно ужинали. Хельга пила чай из стакана, жеманно оттопырив мизинец. Ее братец исподтишка таскал со стола сало. Ника наворачивала лапшу быстрого приготовления. Эту лапшу она не очень любила, и ей хотелось вылить ее на голову Захару, открыто заигрывающему с Хельгой.