Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна

— Светлана Николаевна! Что случилось? — хочу закричать, но голос не слушается, и нехорошее предчувствие могильным холодом сжимает сердце.

— Богдан, моя доченька… Снежаночка…

— Что с ней?!

— Она разбилась, Богдан. Ее больше нет…

* * *

— Богдан… — Мягкий до боли родной голос колыбельной звенит в ушах.

— Снежана… — Я не вижу ее, но ощущаю, что это она. Она… Моя Снежана… Здесь… Рядом…

Хочу коснуться и протягиваю руку, но хватаю лишь воздух.

— Не уходи… Останься… — прошу.

В ответ — тишина…

— Тогда останусь я. — Решительно делаю шаг в белесый туман, но меня выкидывает обратно. Снова рвусь, но результат тоже. — Снежана! — зову.

Падаю. Встаю и снова иду. Кричу, но никто не отзывается. Туман рассеивается. Все вокруг затягивает свинцовыми тучами. Яркие вспышки молний то тут, то там разрывают черное полотно. Сверкают, ослепляют и оглушают рокочущим громом. Сильный дождь хлещет по лицу. Как вдруг среди туч выглядывает просвет. Он становится больше и больше, пока все вокруг не заливает светом.

— Богдан! — зовет меня уже другой голос. — Мы оба совершили ошибку…

И меня выкидывает в реальность. Открываю глаза и осматриваюсь.

— Не вставайте! — командует чей-то голос. — Сейчас будет медик.

— Не нужно никого. Я в порядке.

В относительном. Отмахиваюсь и уверенно встаю на ноги. Злюсь на самого себя, что свалился как кисейная барышня.

— Мужчина, в вас ударила молния! — причитает пожилая женщина, стоявшая за мной, чтобы подняться по трапу.

Стюардессы пытаются успокоить разволновавшихся пассажиров, вежливо уговаривая занять свои места.

— Не смешите, — отвечаю уверенно. — Если бы в меня ударила молния, вряд ли бы я с вами сейчас разговаривал.

— Но я сама видела!

— Я в порядке.

Глаза, да, ослепило. Но не более. Только и лететь теперь мне уже совершенно не нужно, о чем я и сообщаю бортпроводнице.

Правда, от медиков так легко отмахнуться у меня не получается. Естественно, версию от удара молнии всерьез никто не принял, но вот ухудшение состояния здоровья, схожее с каким-то там кризом, было на лицо. Поэтому у меня взяли анализ на наличие в крови алкоголя и даже наркотиков.

Мне делают повторную кардиограмму, когда в медкабинет влетает Бессонов.

— Богдан!

— Бес! — Радуюсь другу, чуть ли не вскакивая с места.

— Мужчина, лежите! — возмущается фельдшер, или кто она там, так как я чуть не уронил ее чемоданчик с мобильным электрокардиографом на пол. Она только что закончила снимать показания.

— Да я же сто раз вам повторил: «Я в по-ряд-ке!» — произношу, четко проговаривая каждый слог.

— Ваше давление…

— Нормальное у меня давление. Бес, ну ты хоть скажи коллеге, что я здоров!

— Богдан? — Бессонов как-то странно косится на меня, словно видит впервые. — Ты? — спрашивает неуверенно.

— Я, Бес. Теперь точно я, — отвечаю с кривой улыбкой и сам отцепляю от себя оставшиеся электроды.

— Слава небесам! — восклицает Бес, и я попадаю в крепкие объятия.

— Черт знает что, — возмущается фельдшер, пытаясь прочесть полученный результат ЭКГ.

— Адина Зарифовна, не ругайся. Живой он. Видишь?

— Вижу. Только мне потом что в карте вызова писать?

— Поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся — гипс! — Смеется Бессонов.

— Какой гипс, Павел Константинович?

— Да это же шутка, Адина Зарифовна.

— Вам бы все шутки шутить, а мне потом отвечать за вашего друга.

— Спасибо вам за помощь. Давайте я подпишу, что я сам отказываюсь от дальнейшего обследования.

Только через час у меня получается полностью уладить все вопросы, и мы с Бесом оказываемся в ближайшем кафе.

— Ты Дарье звонил? — спрашивает Павел, а я внимательно смотрю на своего друга. Как-то не очень хочется осознавать, что он с Дарьей заодно.

— Паш, может объяснишь, что происходит?

— В каком смысле?

— В прямом, Бес. Ты почему не сказал мне всю правду? Врать как-то совсем не по-дружески.

— Так, стоп! Во-первых, я тебя нигде не обманул.

— Уверен?

— Уверен, Богдан.

— Тогда какого хрена ты не сказал мне про Снежану?

— Даша попросила не говорить тебе про нее.

— И ты решил, что лучше обмануть друга?