Поверишь в любовь?

Настя резала овощи на салат и размышляла о сложившейся ситуации. С одной стороны Ник прав, а с другой, невыносимо неловко, до трясущихся рук и спёртого дыхания. От одной мысли выносить на обозрение брата столь интимную часть своей жизни стало стыдно, щёки заалели, девушка даже решила, что у неё температура.

— Стась, едут, — Ник зашёл на кухню, нахмурился при виде пылающих щёк Насти.

— Откуда знаешь? — Настя кинула взгляд в окно, виднелся только лес.

— Охрана сообщила.

— Ник, — девушка подошла вплотную к мужчине. — Ник, не говори, пожалуйста, Владу. Пожалуйста, — она почти заплакала.

— В чём дело?

— Не говори, пожалуйста, — Настя сжалась, чувствуя, как краснеет ещё сильнее.

— Ладно, — примирительно пробормотал Ник, поцеловав в лоб. — Встречай гостей, пойду свои вещи из спальни заберу.

— Зачем?

— Стасенька, девочка, очень сложно ничего не говорить твоему брату и чем-то объяснить моё присутствие в твоей спальне.

Через пятнадцать минут в дом ввалилась взбудораженная компания, шумная, подвижная, ошалевшая от пережитых приключений, громко смеющаяся и бесцеремонно выражающаяся. Огромный дом сразу уменьшился в размерах, потолок стал ниже, а стены сошлись теснее.

Влад первым делом накинулся с объятиями и извинениями на Настю, божился исправить свою оплошность, искупить вину любой ценой, обещал все богатства мира в пределах его возможностей. Наденька счастливо подпрыгивала рядом, в то же самое время разглядывая обстановку огромными от удивления глазами, повторяя время от времени: «Ух ты!» и «Огооо!».

Егор деловито осмотрелся, зачем-то пошкрябал стены, заглянул в камин, осмотрел кованые ножки столов и деревянные — мягкой мебели. Геннадий Зелёный не изменял себе, он сидел с таким же флегматично-спокойным видом, как и на пенке у палатки на берегу Аккемского озера. Могло ли его что-то удивить или поразить? Настя решила, вряд ли.

Потом быстро спустился по лестнице Ник, громко приветствуя гостей. Снова Настя наблюдала ритуал приветствия между старыми друзьями, как почти месяц назад на Аккеме, но в этот раз незнакомец с карими глазами уже не пугал её. Она с трудом подавила улыбку, глядя на Ника, попыталась сделать безучастный вид, особенно под прищуренным взглядом Нади, подозревая, что не очень-то у неё получилось.

Через тридцать минут Ник всех разместил в комнатах для гостей. Надя визжала, как сумасшедшая, увидев ванную комнату на втором этаже. Заявила, что мужчины могут мыться где угодно, хоть в Телецком озере, а эта роскошь только для неё. Мужчины легко согласились, правда, Влад игриво повёл бровями и пообещал навестить Надюшку, за что получил чувствительный тычок в плечо. Настя хихикнула про себя, решив чуть позже показать Наде ванную в своей спальне. Вот где роскошь…

Когда все устроились, утолили основной голод, сметя почти полностью кастрюлю борща и миску мясного салата, дело дошло до бани, заранее истопленной Ником. В этот раз мылись без алкоголя, разделившись по половому признаку. Правда, Настя с Надей всё-таки прихватили с собой купальники, чтобы Ник мог их попарить от души. Настя мужественно выдержала несколько ударов веником и позорно ретировалась, ныряя с разбега в озеро с громким визгом. Из воды её выдернул Егор, гогоча на всю округу. Позже делали шашлыки, коптили и жарили рыбу. К недовольству Егора, Ник проигнорировал просьбу друга, и на столе не было мяса марала.

— Как можно побывать на Алтае и не поесть марала, — разорялся Егор. — Не ожидал от тебя, Никушка.

— Трескай тайменя, Гошенька, тоже фишка Алтая, тем более — сидишь на берегу Телецкого, — смеялся Ник.

— Лучшая рыба — это мясо!

— Я в Гринпис вступил, прикинь, — продолжил смеяться и подтрунивать Ник.

— Ступил ты, а не вступил!

— Не надо спорить, други, — послышался флегматичный голос Зелёного. — В шашлыке из свинины много протеина, под водочку сплошная польза, будьте добрыми, не задерживайте мою цель, — он показал глазами на рюмки у спорящих Ника и Егора.

— Панкреатит, похоже, твоя цель, — Ник ухмыльнулся. — Я начинаю волноваться за тебя.

— Не мешай мне вкушать последние часы свободы, — спокойно протянул Гена. — Любовь всей моей жизни надумала отправиться в санаторий по моему приезду, уже и санаторно-курортную карту оформила, умница. Оставляет меня на хозяйстве, кудесница моя. А чтобы не заплутался я в доме нашем, полагается мне волшебная нить Ариадны, тёща моя многоуважаемая, Тоня Филипповна.

— Ну, если Тоня Филипповна, то грех не выпить за здоровье лучшей в мире тёщи.

— Твоя правда, — кивнул Зелёный. — Наливай. Пусть зем… в смысле здоровья ей, силушки, всех благ земных, — Геннадий не поморщился, а шашлыком, богатым протеином, лишь занюхал.