Поверить Кассандре

«Стоп, какого рода сама ловушка? Наша троица в жандармерии объявилась совершенно неожиданно, Семён ни о чём сообщить не мог, так как лишён телефонной связи. Следовательно, у Ордена не было времени сплести сеть как следует, не было! Но какие-то планы всё же появились – не зря же они поджидали нас в тёмном фойе… Похоже, палить по нам стали от безысходности – прежние планы спутал своим появлением несчастный Софрон – видимо, он как-то понял, что жандармы заодно с убийцами. Допустим, вышло так: Сенько открыто появился и заговорил с кучером, дескать, тут всё обстоит благополучно, а Софрон возьми да приметь прячущихся стрелков… Дальше ясно, двоих мы застрелили, но сколько ещё осталось? Иуда-Цыганов и его подручный Муходёр – уж точно! Эх, знать бы их первоначальный план… То, что он включал наше убийство – сомнений нет. Стоп, это же Орден, а у их убийств всегда один и тот же Modus operandi – «концы в воду». Следовательно, нас не просто собирались убить, а обставить всё так, дабы исключить саму возможность расследовать это убийство. Как интересно, ведь это не шутка – истребить всю семью видного государственного сановника?! Ну, трупы понятное дело – в Неву, но где взять уверенность, что никому более не известно о нашем намерении отправиться в жандармский дивизион, а затем сюда, в театр? А может, уже полгорода о том имеет сведения? Выходит одно: они собирались прежде устроить допрос, а там уж решить нашу судьбу. Но надо же ещё как-то нас захватить и разоружить… Ага, проще всего этого добиться, угрожая убить женщин, если те, конечно, находятся в руках Ордена. А они точно находятся! Значит, женщин пока не убивали...»

Вся длинная вереница мыслей пронеслась в голове Сергея Ефимовича неистовым вихрем и заняла считанные мгновения. Со стороны это выглядело несколько странно: изначально безумный взгляд государственного мужа внезапно провалился куда-то вглубь души, затем вернулся, обретя совершенную чёткость, после чего губы тронула улыбка.

– Господа! – позвал он шёпотом. – Настоятельно прошу выслушать, не перебивая, ибо времени нет – с минуты на минуту объявится враг. Объявится и, под угрозой убить наших дам, потребует сложить оружие. Мы с Фёдором выполним это требование, а вы, Павел, нет. Вместо того подойдёте к убитому вами человеку, основательно вымажете себе лицо его мозгами и ляжете на пол. Важно, чтобы террористы сочли вас убитым и оставили в покое, дальше же действуйте по обстановке. Не мешкайте, теперь вы – наш козырь. Вот, возьмите мой револьвер, у него весьма точный бой. И учтите, они обязательно придут удостовериться в вашей кончине.

Даже в неверном свете керосинки стало заметно, как побледнел молодой человек. Однако ослушаться не посмел, и весьма сноровисто выполнил поручение, о чём засвидетельствовало донёсшееся из темноты отвратительное чавканье.

– Если ты прав, и сейчас нас действительно начнут шантажировать, то на мальчишку невелика надежда, – шёпотом сказал Щербатский.

– Знаю, – твёрдо ответил Сергей Ефимович. – Наверное, у тебя изобразить труп вышло бы лучше, но кто, скажи на милость, за язык дёргал орать на всю Ивановскую после окончания пальбы? Цыганов, не будь дураком, голос твой ещё раньше запомнил и, конечно же, не поверит, скажи я ему, что тебя убило.

– Однако наши недруги отчего-то молчат – вот будет номер, если ты ошибаешься, – ехидно хихикнул профессор. – Получится, парень зря себе всю физию трупятиной вымазал.

– Я не ошибаюсь, – уверенно сказал Сергей Ефимович. – Просто господа-«ахейцы» осторожничать изволят – им ведь совершенно неизвестен исход перестрелки.

Он действительно не ошибался – через минуту со стороны зрительного зала послышался голос штабс-капитана Цыганова:

– Эй, там, ваше превосходительство, господин действительный статский советник! Вы же так торопились отыскать супругу с племянницей, отчего же теперь остановились? Интересующие вас особы здесь, со мною-с! Неужели смелости не достаёт сделать последний шаг?

– Мы идём! – крикнул Крыжановский. – И не стоит темнить, Цыганов, ваша гнусная сущность теперь уж не представляет тайны.

– Вот и хорошо-с, рад, что избавлен от неприятных объяснений, – с подчёркнутым сарказмом ответил штабс-капитан. – Осмелюсь также попросить избавить меня и от прочих глупостей, а именно от пальбы-с.

Когда двое мужчин вошли в зрительный зал, перед ними, в свете нескольких настенных канделябров, предстала следующая картина: вблизи сцены расположилась небольшая группа людей. У Крыжановского сразу отлегло от сердца – все три дамы были живы, хоть и находились под прицелом у мерзавца Муходёра. Цыганов стоял рядом, скрестив на груди руки. Но, кроме того, здесь присутствовала весьма необычная парочка – мускулистый детина с совершенно тупым лицом и большая человекообразная обезьяна.

Детина подскочил к вошедшим и, ловко обыскав обоих, отнял оружие.

– А куда подевался господин-инженер? – поинтересовался Цыганов.

– Убит, – ровным голосом ответил Щербатский. – Застрелен в фойе вашими людьми.

При этих словах Оленька жалобно вскрикнула. Никто на неё даже не взглянул.