Поверить в чудо (трилогия)

— Конечно, — покивал головой священник. Он нашарил в глубоком кармане рясы небольшое портмоне и вытащил из него визитку. — Я буду ждать… Звони и приходи, чем смогу, помогу обязательно.

— А я обещаю ответить на все ваши вопросы, — улыбнулась девушка.

Когда за посетительницами прибыло такси и они, попрощавшись, уехали домой, настоятель торжественно водрузил икону в центр алтаря, а потом, помолившись во славу Господа и Пресвятой Девы, обратился к отцу Юргасу:

— Возможно, ты не понял, но сегодня нас посетила Святая…

— Думаешь?

— Те, кого впоследствии называли Святыми, при жизни были обычными людьми…то есть, необычными, конечно, ведь они шли по жизни, творя чудеса, хотя думали, что просто честно делают своё дело. И Ольга именно такая. Она не считает свой дар ни благословением, ни наказанием, просто от всего сердца делится своей волшебной силой, неся больным исцеление, а их душам облегчение и надежду на новую жизнь. И разве это не чудо?

— Аминь.

27

— Что ж такое? — тихо бормотала Тильда. — Мы уже третий час сидим под операционной, а конца всё не видно…

— Успокойся, родная, — Ольга положила руку на дрожащую ладонь бабушки и влила в неё силы. — Нельзя думать о плохом. Мысли тоже материальны, знаешь ли.

— Ох, нет, я ничего такого не думала, — начала торопливо оправдываться старушка, — просто устала ждать и…

Двери в конце коридора открылись и в сторону вскочивших Ольги и Тильды энергично двинулся Карл Петравичус, хирург, оперировавший Анну.

— Всё хорошо, госпожа Варгене, — громко сказал он на подходе, — мы закончили.

— Благослови вас Пресвятая дева, — Тильда рухнула обратно на стул и заплакала. — Извините меня…

— Ну что? — поинтересовалась Ольга, когда врач присел рядом сними. — Как всё прошло?

— Опухоль мы удалили, но пришлось повозиться со спайками, которые образовались из-за неё…

— Вот, — погрозила пальцем Ольга, — а я ведь говорила Анне, что нельзя тянуть с операцией.

— Совершенно верно, зато теперь мы уверены — рецидивов не будет, по всем параметрам опухоль выглядит доброкачественной, хотя окончательный анализ, конечно, сделают в лаборатории. В любом случае, вашей родственнице больше ничто не угрожает…Госпожа Варгене, — Карл похлопал Тильду по колену. — Сейчас Анну повезут в палату, она уже очнулась и будет неправильно, если увидит ваши слёзы…

— Вот-вот, с мнительностью тётушки это легко, — ворчливо заметила девушка. — Бабушка, давай, приводи себя в порядок, посидишь с Анной часок и марш домой…Кстати, не забудь, тебе ещё предстоит выдержать удар тяжёлой артиллерии.

— Вы о чём? — удивился хирург.

— Понимаете, Карл, — начала объяснять успокоенная Тильда. — Моя племянница категорически запретила рассказывать об операции её сыновьям…

— Они не знают?

— Нет. Мальчики, хоть и взрослые, но, когда дело касается их матери, паникуют, как подростки. Анне же хотелось спокойно сосредоточиться на предстоящей операции, вот она и поставила нам условие — ляжет под нож, только если мы её прикроем.

— Ага, — задумался Петравичус. — Тогда у меня просьба — повремените с этим сообщением до завтра. Сегодня госпоже Зуокене будет не до посетителей и их волнений.

— Это хорошо, — выдохнула облегчённо Тильда. — Я тоже хочу отдохнуть, расслабиться и…

— Выпить рюмку коньяку, — подмигнул хирург. — Разрешаю перед сном.

— Обязательно, — кивнула старушка. — И спасибо вам, доктор.

— Пожалуйста, — врач встал, попрощался и направился к себе, кинув на ходу. — Ольга, загляните вечером ко мне в кабинет, есть разговор.

Анна выглядела настолько бледной, что её лицо почти сливалось с цветом подушки. Но женщина улыбалась и тихо шептала:

— Мне сейчас так хорошо, я словно летаю…

— Это обезболивающее, лёгкий наркотик, — шепнула Ольга бабуле. — Так надо. Сейчас Анна уснёт и проспит до вечера, а я её, тем временем, подлечу и всё будет хорошо. Езжай домой и звони, когда захочешь, телефон у меня в кармане, я сразу отвечу.

— Ох, солнышко, ты не представляешь, какое облегчение знать, что ты здесь, рядом… Ладно, я поехала, Геле позвоню из дому.

— Думаю, Геля вскоре будет здесь, — улыбнулась Ольга. — Уж это я могу тебе обещать.

— Ты права, она отличная подруга, — покивала головой Тильда.

Скрипнула дверь в палату.

— Я не просто отличная. Я боевая, — прошептала вплывающая Геля.

Её разноцветный наряд, укутывающий крупную хозяйку до пят многослойным сари, напомнил Ольге парусник, который она когда-то наблюдала на Днепре.

— Вы так легко одеты, — поинтересовалась она. — Не холодно?

— Нет, меня греют мои жировые прослойки, — подмигнула Геля, а потом достала из кулька белый халат и присела у кровати Анны.

— Что же ты такая бледная? — прошептала она подруге.

— Ге-е-ля, — откликнулась та. — Мне так хорошо…

— Вот-вот, кайфуй, пока можешь, — ворчливо отозвалась Геля, — но я надеюсь больше тебя такой не видеть, а то краше в гроб кладут. — Она перешла на литовский язык и начала что-то торопливо втолковывать подруге, поглаживая её по руке.

— Ругается, — смекнула Ольга. — Ба, пойдём, я тебя провожу к выходу.

Попрощавшись с племянницей и Гелей, Тильда с облегчением покинула больницу и, выйдя на крыльцо, глубоко вздохнула.