Поверить в чудо (трилогия)

Наступил вечер. Дежурный врач, оказавшаяся немолодой хмурой дамой, осмотрела Анну и удовлетворённо кивнула:

— Всё нормально. Сейчас сделают укол снотворного и, надеюсь, госпожа Зуокене спокойно проспит до утра. — А потом она снисходительно посмотрела на Ольгу, устроившуюся в углу на кресле Карла, и цинично заметила, что "ничему не удивляется, такой красотке мужики всегда готовы помочь, тем более, Карл, известный плейбой…" Дама поджала губы и, не прощаясь, вышла.

— Ольга, — тихо позвала тётка.

— Да? — девушка вскочила и наклонилась на больной.

— Не обращай внимания. Эту жуткую бабу тут никто не любит. Она вечно говорит всем гадости. Медсёстры шепчутся, что из-за вредного характера от неё мужчины сбегают так быстро, что замужем она так и не побывала, вот и бесится.

— Тётя, если вы думаете, что меня задели её слова, не переживайте, у меня на такое иммунитет с детства.

— Ну да, ты ведь красавица, а многие женщины не выносят конкуренции, пытаясь унизить или оболгать соперницу.

— Бывает, да что уж теперь…

Тут в палату вошла молоденькая медсестра, почирикала на литовском, улыбаясь, сделала Анне укол снотворного и упорхнула, пожелав спокойной ночи. Вскоре на этаже погасили свет, больница медленно затихла и всё погрузилось в сон. Заснула и Анна, выпив перед сном глоток воды. А Ольга, сходив предварительно "на разведку" и, убедившись, что в палату больше никто не войдёт, занялась делом.

Девушка встала в изголовье кровати, положила пальцы на виски тёти и приступила к "работе".

"Так, сердце работает нормально, организм вполне справляется со стрессом после операции — это хорошо…а вот остатки спаек на месте опухоли — сигнал тревожный, так что придётся потрудиться и убрать их до конца. По-видимому, Карл эти спайки не заметил или посчитал неважными, а они ведь будут болеть и тянуть…"

Через час, сняв воспаление и полностью очистив и укрепив организм Анны, Ольга решила пройтись перед сном по коридору до туалета. Девушку порадовало, что маленькое отделение мирно отдыхает, сестричка спит, прикорнув на кушетке у окна, тихо шепчут секунды большие часы под матовой лампочкой ночника на стене, и в темноте виднеется лишь узкая полоска света, падающая из-под двери дежурного врача. "Не спит, — поняла Ольга. — Значит, можно пообщаться и расставить все точки над і". Девушка тихо стукнула в дверь и вошла в кабинет.

— А, "белая", — хмыкнула тётка, — я знала, что ты придёшь. Чай будешь?

— Буду, спасибо, — Ольга кивнула и села напротив "чёрной". — Как к вам обращаться?

— Моника, и можно на "ты", — врач организовала чай, потом уселась за стол и вздохнула. — Будешь возмущаться, почему я здесь работаю?

— Мне просто интересно, — кивнула Ольга. — "Черные", как правило, долго в больницах не задерживаются, предпочитая здоровую "пищу", иначе можно засветиться, ведь смертность больных начинает расти.

— Я знаю, — ласково согласилась тётка. — Но, видишь ли, в ряды "чёрных" я попала совсем недавно, проработав хирургом-гинекологом больше 30 лет. Так что уж до пенсии куда мне деваться? Да и на рабочем месте я гадить не собираюсь, тем более, тут всегда можно нарваться на…оппонентов.

— Они здесь часто бывают?

— Да "белые", вообще — редкость, хотя в больницах, да, встречаются чаще других, ведь врач — профессия гуманная. Хотя такую силу, как у тебя, я вижу впервые. Ты знаешь, что просто светишься, девочка?

— Мне говорили, — улыбнулась Ольга. Почему-то эта женщина у неё совершенно не вызывала отторжения, несмотря на черноту. Да и чернотой-то это можно было назвать с большой натяжкой. — Ты не жалеешь, скажем так, о смене ориентации?

Моника громко рассмеялась, но быстро затихла, глянув на двери кабинета, а потом перевела взгляд на девушку.

— Всё спокойно, — подтвердила та. — Можно говорить.

— Для меня это был единственный выход, — помолчав минуту, ответила врач. — Я ведь не знала, что делать… и не могла понять что так переполняет душу…боялась сорваться и наделать глупостей. Но однажды появились "чёрные", просветили и научили справляться со своей силой. Стало легче… немного. Хотя, на самом деле, это меня не радует. Но теперь, по крайней мере, я знаю, что со мной происходит и есть с кем это обсудить.

В комнате повисла тишина, а Ольга, осторожно подбирая слова, спросила:

— Но сейчас, когда ты всё осознаёшь, тебе лучше? Появилось чувство удовлетворённости…или "чернота" по-прежнему мешает жить?

— Откуда?.. — изумилась Моника, а потом нахмурилась. — Что-то ты много о нас знаешь.

— Да уж научили, — невесело скривилась девушка.

"Оппоненты" замолчали, прихлёбывая чай, а потом врач честно ответила:

— То, что я официально стала "чёрной", лишь всё усложнило. Теперь надо мной есть…э-э…куратор и мне приходится считаться с его мнением, да и хлопот прибавилось…разных.

— Значит, жалеешь?

— В этой жизни за всё нужно платить.

Ольга внимательно рассматривала Монику, профессионально замечая и желтизну кожи врача, и сухость морщин на её шее. "Неужели она за собой не ухаживает? — подумала девушка. — Непохоже, такая дама, одинокая, интересная, наверняка, должна уделять себе много времени. В чём же дело?"