Повернута на тебе

– Что такое? Неужели я ошиблась, и мы пришли не в тот вечер? Ну, все равно давай посмотрим. – Я пробую открыть дверь, и она, конечно же, открывается.

В зале темнота. Мы с Домиником стоим у двери. Вдруг вспыхивает свет, и все жители Нэшли кричат: «Сюрприз!»

На баннере, висящем в дальнем конце зала, написано «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ДОМИНИК!». Доминик в смущении смотрит на меня и, понизив голос, спрашивает:

– Это для меня?

– Да, – говорю я, – потому что тебя все любят.

Мой воин масаи смущается.

– Последний раз такая вечеринка была в моей деревне, когда я стал ilmoran, воином, после обряда обрезания.

– Думаю, об этом не стоит упоминать, – предлагаю я.

На губах Доминика появляется его знаменитая улыбка, он испускает высокий возглас масаи и прыгает вверх чуть ли не на десять футов. Надо отдать должное сельским жителям Нэшли – никто не выказывает изумления. Вместо этого все роятся вокруг Доминика, жмут ему руку, гладят по спине, и дамы из церковного цветочного комитета Нэшли целуют его.

Я отступаю, чтобы не мешать Доминику купаться в лучах славы, снимаю пальто и надеваю сандалии. Ко мне подходит Нина.

– Так-так, – говорит она. – Бенидорм[75], 1992 год.

– Что-то вроде того.

Уж кто бы говорил! Сама-то она одета почти так же, как и я, хотя ее волосы тщательно уложены и украшены бисером.

– Кто укладывал?

– Кристал. Получилось больше Бо Дерек[76] и меньше Масаи Мара, чем мне бы хотелось, но она постаралась, и прическа выглядит не так уж безнадежно.

– Выглядит великолепно.

Нина приехала с Майком, и когда он возвращается с напитками, то подходит ко мне, чтобы поцеловать в щеку.

И вручает Нине бокал с огненно-красной жидкостью.

– Африканский пунш, – с гримасой говорит Майк. – Вот только не знаю, принято ли в Африке пить водку?

Нина пожимает плечами и делает глоток. Он протягивает другой бокал.

– Это не для меня, – говорю я.

Он немного смущен тем, что на нем красная одежда Доминика и мои бисерные аксессуары от Клэр. И поскольку Майк англичанин, то он дополнил костюм носками и кроссовками. Поверьте мне, у многих «африканские» костюмы тоже состоят из совершенно разнородных предметов. Дамы из церковного цветочного комитета Нэшли в просторных платьях с цветочным орнаментом и цветных косынках, обернутых вокруг головы, – явно большие поклонницы Александра Маккола Смита[77] и Мма Прешес Рамотсве[78]. Только мистер и миссис Кодлинг-Бентем выглядят, словно сошедшие с экрана персонажи фильма «Из Африки». На них костюмы сафари и пробковые колониальные шлемы с противомоскитными сетками.

– Как дела? – спрашивает Майк.

– Все прекрасно, – с улыбкой отвечаю я. И, пока Нина отвлеклась, притягиваю его к себе. – А как у тебя с Ниной?

– Замечательно. – Он застенчиво улыбается.

Но я не успеваю разузнать подробности. Кто-то включает стерео, и клуб заполняют громкие ритмы африканской музыки. Толпа расступается, а Доминик остается в центре зала. Он опускает Арчи на пол, а потом показывает свои навыки в прыжках. Все хлопают и подбадривают его громкими возгласами. Дамы из церковного цветочного комитета Нэшли, кажется, едва сдерживают себя. Некоторые из них, думаю, даже испытали оргазм – впервые за много лет.

Майк допивает свой пунш.

– Черт возьми, – говорит он. – Взявшись за гуж, не говори, что не дюж.

Он присоединяется к Доминику, и они прыгают вместе, как братья. Мои глаза опять наполняются слезами. Гормоны, должно быть. Тест на беременность оказался положительным, как я и думала. У меня будет ребенок! У меня будет ребенок Доминика!

Я еще не сказала ни Нине, ни Майку, но знаю, что оба будут в восторге, а у ребенка будут преданные, безумно любящие его тетя и дядя. Доминик уверен, что будет мальчик. Я прикрываю животик руками, но пытаюсь делать это незаметно для окружающих.

Ко мне подходит миссис Дастон.

– Не смогла найти в Интернете рецепты из Масаи-Мара, – разочарованно признается она. – Поэтому мы остановились на лазанье. Что скажешь, сладенькая моя?

– Замечательно, – уверяю я ее. – Это любимое блюдо Доминика.

Она безумно рада.

На самом деле я и понятия не имею, нравится Доминику лазанья или нет. Но если пожилая дама будет счастлива от мысли, что попала в точку со своей итальянской интерпретацией африканской темы, то как я могу разочаровать ее? Время, проведенное на улице, заставило Доминика расширить свое меню, и теперь он гораздо охотнее пробует разные блюда. Я уверена, что и лазанье он отдаст должное.

Прыгают уже и другие мужчины. Доминик широко улыбается. Думаю, сейчас он не тоскует по дому, до которого так далеко отсюда.

Наконец Доминик перестает прыгать – после того, как перестали прыгать все остальные – и подходит ко мне. Африканскую музыку сменяет Абба и Уэм![79] Подают лазанью.

– Ты счастлива? – спрашивает Доминик, и его рука заботливо ложится вокруг моей талии.

– Да, очень счастлива. – Я встаю на цыпочки, чтобы поцеловать его.

– Хорошо, – гордо говорит он. – Потому что если ты счастлива, то и я счастлив.

Глава 90