Повернута на тебе

Мы отъезжаем, и я опускаю стекло, чтобы помахать Нине, которая прыгает на месте и вообще устраивает суматоху.

– Благополучного возвращения, – кричит она. – И помни, что я хочу услышать о твоем необузданном сексе!

Почтальон, который едет нам навстречу, чуть не падает с велосипеда.

Идет дождь. Холодно. Майк очень хороший водитель, и мы движемся по дороге M25 без всяких проблем. Через полтора часа мы благополучно и без опозданий прибываем к третьему терминалу аэропорта Хитроу.

Майк сворачивает на стоянку и настаивает на том, чтобы сопровождать меня в терминал и нести мой багаж.

– Рейс уже на табло, – говорю я. – Найроби, Кения, стойка двадцать шесть.

Мой сосед ведет меня к стойке регистрации и ждет вместе со мной, пока я стою в очереди и сдаю свой битком набитый чемодан. Потом мы быстро пьем кофе в переполненном «Старбаксе», чтобы успокоить мои нервы перед тем, как я пойду в зал отлета.

И вот мы стоим у барьера безопасности – отсюда Майк должен пойти домой, – и я делаю первый шаг на неведомую территорию.

Из сумки я вытаскиваю полиэтиленовый пакет с туалетными принадлежностями, готовясь к утомительным проверкам.

– Ну, – говорит Майк, и в его голосе слышатся нотки горечи, – я буду скучать по тебе.

– Я тоже буду скучать по тебе, – соглашаюсь я. И пока я это говорю, то понимаю, что совсем бы пропала без этого надежного человека, который всегда рядом и готов помочь.

Пассажиры толпятся и толкают нас.

– Не волнуйся об Арчи, – говорит он. – Я буду заботиться о нем.

К моим глазам подступают слезы, но вовсе не из-за моего несносного кота.

– Может быть, когда ты вернешься, – неуверенно говорит Майк, – я приглашу тебя на хороший ужин или что-то в этом роде?

– Это было бы прекрасно.

– Я имею в виду, что все будет как полагается, – застенчиво добавляет он на тот случай, если я не поняла, что он хотел сказать. – Не просто как соседи. Не просто как друзья.

– О, – говорю я, полностью пропустив смысл его слов. – О.

И он обхватывает меня неловким медвежьим объятием и сжимает руками.

– Возвращайся ко мне, Дженни Джонсон, – шепчет он мне в ухо. – Возвращайся благополучно.

– Да. – Собственный голос я слышу будто издалека. – Да.

Майк разжимает объятия и отходит от меня на шаг. Он пристально смотрит на меня, будто пытаясь запомнить каждую черту моего лица, а оно, конечно, должно выражать удивление. Потом громко целует меня в щеку, поворачивается и, в последний раз помахав мне рукой, уходит.

Я остаюсь в некотором ошеломлении. Кажется, моя подруга Нина вполне права. Майк сохнет по мне.

Я улыбаюсь самой себе и чувствую себя прекрасно.

Глава 22

Солнце неистовое. Я такого никогда не видела. С кожи у меня пятнами сходит верхний слой. Сейчас утро, начало десятого, и температура все растет и растет. У воздуха здесь совсем другой вкус. Он пахнет засухой и пылью. Прошло восемь часов после вылета из Лондона и два часа после отправления из Найроби. Надежный полноприводной микроавтобус, в котором я сижу, останавливается у придорожного сувенирного магазина с довольно оптимистической вывеской «Харродс[28] Африка».

Этот африканский филиал всемирно известного лондонского универмага «Харродс» размещается в хибаре, кое-как сколоченной из грубых досок. Она напоминает мне сарай в саду на заднем дворе «Маленького коттеджа». На стенах полно деревянных резных изделий, сделанных на продажу. Здесь есть страшные африканские маски, стройные жирафы, сверкающие чаши из голубого эвкалипта, оливкового и эбенового дерева. На земле вокруг лачуги громоздятся резные фигурки из талькового камня нежных кремовых, зеленых и розовых оттенков. Через проволоку, висящую на двери, перекинуты очень яркие алые, розовые и оранжевые тканые одеяла. Под ними – маленькие щиты из козлиных шкур.

Наша группа вываливается из микроавтобуса. Все мы покупаем по чашке сладкого чая с молоком и выходим на хлипкий балкончик, также созданный из беспорядочно расположенных обрезков досок и других остатков древесины. Перед нами великолепный вид Восточно-Африканской рифтовой долины, огромной геологической трещины, которая тянется от Красного моря до реки Замбези. Эти места часто называют колыбелью человечества, так как считается, что именно здесь зародилась человеческая жизнь. Я чувствую, что в первый раз по-настоящему смотрю на Африку. Как я ждала этого момента! Пейзаж огромный, древний. За всю свою жизнь я ничего подобного не видела. Ничего столь обширного, столь первобытного. Это место отделено миллионом миль от Нэшли, от маленьких элегантных коттеджей и аккуратно подстриженных изгородей. Над нами простирается купол лазурного неба, и равнины цвета охры уходят в бесконечность и даже дальше. Очень далеко отсюда возвышаются огромные горы с реденьким пухом облаков. С моих губ срывается долгий утомленный вздох. Я здесь. Наконец-то я здесь. Мне хочется смеяться и плакать. Я одновременно и обессилена, и взволнована.