Повернута на тебе

Я думаю о Майке, моем друге и соседе, о его неуверенном и очень неожиданном поцелуе в аэропорту. Что будет у нас с Майком, когда я вернусь домой? Мы продолжим с того, на чем закончили? Изменится ли то, что есть между нами? Будет ли у нас свидание с ужином? Увидим ли мы друг друга в ином свете? Мне самой слишком сложно представить, что ждет нас, уж не говоря о том, чтобы объяснить это кому-то другому.

– Нет, – отвечаю, – никакого другого мужчины нет. – Беседа о моих неудачах становится слишком долгой, поэтому я меняю тему: – А у вас есть семья, Доминик? Жена? Дети?

Он качает головой.

– Это ожерелье, – он поднимает нити с цветными бусинами, которые лежат вокруг его шеи, и показывает мне, – это ожерелье женатого мужчины. Я взял жену, когда стал воином. Таков наш обычай. Так мы должны поступать. Родители сговорились о нашем браке, когда мы были еще малыми детьми. Мы были очень счастливы вместе, но моя жена умерла два года спустя при рождении нашего первенца. Ребенок, мальчик, тоже умер.

– Мне жаль.

Доминик пожимает плечами.

– Воин масаи берет несколько жен. Но я понял, что не могу, Просто Дженни. Это обычай моего народа, моей культуры, но он не для меня. – Доминик бросает в огонь полено, и взлетают искры. – У моего отца четыре жены. Это хорошо. У мужчины должно быть много коров, много жен и много детей, тогда он богат. У меня много скота, Просто Дженни. Я могу купить себе много жен. У меня могло бы быть много детей. Это очень важно для нас, для народа масаи. Сейчас я ношу ожерелье женатого мужчины, но живу один.

– Возможно, вы просто еще не готовы, – предполагаю я.

– Прошло уже много времени. То, что у меня нет жены, считается слабостью.

– Только не там, откуда я родом.

Я улыбаюсь ему. Он отвечает мне тем же.

– Мы долго говорили. Теперь вы должны лечь спать, иначе завтра будете слишком усталой.

Я встаю.

– Вы должны позволить мне отвести вас к палатке.

О, боже. Львы! Как я могла забыть о них?

Он провожает меня, и, как только мы отходим от костра, я ничего не вижу впереди себя. Доминик же идет по-прежнему уверенно. Его рука под моим локтем успокаивает и направляет меня. Наконец, мы подходим к палатке, и я с облегчением вздыхаю.

Мы с Домиником стоим вдвоем в кромешной тьме.

– Спасибо, Доминик. Asante.

– Karibu. Всегда пожалуйста, Просто Дженни.

Вдруг тишину раздирает жуткий шум, от которого дрожит ночной воздух. Будто что-то грохочет под землей, и в мое сердце вселяется ужас. Я изо всех сил сопротивляюсь желанию броситься в объятия Доминика.

– Что это?

Он смеется.

– Это наши три львицы. Не бойтесь. Они просто сообщают всем, что вышли на охоту. Они еще очень далеко.

– Насколько далеко?

– В двух километрах.

– А кажется, что очень близко.

– Скоро они подойдут сюда.

– Сюда?!

– Да, – кивает Доминик. – Ложитесь в кровать и наслаждайтесь звуками ночи. Вы будете в безопасности, Просто Дженни. Я здесь.

Но я знаю, знаю, что не смогу сомкнуть глаз.

Глава 26

Я заставляю себя раздеться. Если мне суждено быть съеденной львицей и ее подругами, не хочу быть в пижаме, пока они будут делать свое дело.

Как это ни смешно, но я проверяю, насколько надежно застегнута молния в моей палатке, будто это может спасти меня от прайда голодных львов. Потом залезаю в постель, потея не только из-за грелки, которая все еще такая горячая, что можно обжечься. Я никогда раньше не ходила в походы и не жила в палатке, пусть и шикарной. И вот сейчас сомневаюсь в том, что лучшее начало – ночевка в одиночку, да еще в обществе львов и разных других зверей.

Я неохотно выключаю свет. Черная-черная, непроглядная тьма, какой я никогда не видела, встает у меня перед глазами. Я даже проверяю, открыты ли они, потому что не вижу ничего, вообще ничего! Хорошо хоть, прежде чем обосновалась здесь, успела тщательно осмотреть палатку в поисках насекомых и не нашла никого многоногого.

Пока мы сидели у костра, потрескивание поленьев и тихий разговор с Домиником перекрывали звуки ночного африканского буша. Теперь же я могу слышать, как снаружи, прямо рядом с моей головой, кто-то медленно шевелится в кустах и чавкает. Мне кажется, что этот «кто-то» очень большой.

– Ой-ой-ой, – бормочу я, холодея от страха.

Кто-то прыгает на крышу моей палатки, и я слышу его шаги. Судя по звуку, это животное размером со слона, и в любой миг оно может прорвать ткань. Интересно, львы залезают на деревья? Уверена, что должны. Разве я не видела этого в программах Дэвида Аттенборо[35]? Я сажусь и заворачиваюсь в одеяло, сопротивляясь желанию снова включить свет.

Львы опять рычат. Это не театральный рев льва студии MGM[36], а дикий басовый рык, должный вселять страх в сердца всех, кто его услышит. Он действует и на меня. Ужас переполняет мое сердце. Этот рык означает: «Не связывайся со мной, я – Царь зверей!». В этот раз они ревут совсем рядом, прямо за хилой оградой из кустов, которая едва ли способна отделить нас от обширных, внушающих страх равнин. Подумав об этом, я сдаюсь и включаю свет.

Мгновение спустя слышу снаружи знакомый голос, но от неожиданности чуть не подпрыгиваю.