Поверженный ангел

С этими словами он повернулся и, не дожидаясь ответа Ландо, вместе с Альбицци вышел из комнаты. На пороге привратницкой они простились. Синьор Алессандро отправился домой, а Сальвестро поспешил назад, в трапезную, где, как сообщил ему слуга, его дожидался человек, специально посланный приорами.

Посланцем приоров оказался нотариус самого гонфалоньера Гвиччардини, сер Бальдо Брандалья. В самых драматических выражениях описав отчаянное положение, в котором оказались приоры, осажденные в своем дворце тысячными толпами чомпи, он от имени приоров попросил Сальвестро прислать солдат для защиты дворца.

— Дорогой мой сер Бальдо, — с сокрушенным видом ответил Сальвестро, — я бы давно уже послал на защиту дворца половину нашей армии, если бы она у нас была. Но у нас ее нет. Господа приоры не хуже моего знают, что все наши солдаты заняты сейчас в Романье.

— А те сто двадцать солдат, что охраняют дома членов комиссии Восьми войны? — возразил нотариус. — Они-то, слава богу, не в Романье, а здесь, во Флоренции.

Сальвестро пожал плечами.

— Ну, если столь малочисленный отряд поможет приорам удержаться во дворце, — сказал он, — я всегда готов предоставить его в распоряжение гонфалоньера справедливости. Возвращайтесь, друг мой, успокойте приоров и сообщите им, что я тотчас соберу всех солдат, какие есть в городе, и сам приведу их во дворец… Эй, кто-нибудь! — крикнул он, подойдя к двери. — Позвать капитана Ардуино!..

— Ну, Джорджо, — проговорил он, когда нотариус удалился, — настало время действовать. Идем на площадь.

— Ты и в самом деле собираешься послать во дворец своих солдат? — спросил Скали.

— Конечно, — ответил Сальвестро. — Сер Бальдо подал мне прекрасную мысль. Удивляюсь, как она раньше не пришла мне в голову.

— Защищать гонфалоньера? — воскликнул Скали.

Сальвестро кивнул.

— Гвиччардини?

— Не Гвиччардини, а тебя, дорогой мой Джорджо, — смеясь, возразил Сальвестро. — Солдаты войдут на площадь не раньше, чем эти голодранцы выгонят из дворца всех приоров во главе с Гвиччардини. — И он снова засмеялся.

Глава восьмая повествующая о том, как чомпи выбирали своего гонфалоньера справедливости

Площадь кипела, как огромный котел. Беспощадное солнце, раскалившее камень мостовой, закованной со всех сторон в стены домов, казалось, раскалило и бурлящее человеческое месиво, клокотавшее на дне этого гигантского котла. Тысячеголосый рев толпы, густой и жаркий, смешиваясь с испарениями сотен разгоряченных тел, тяжелыми волнами вздымался к зубчатой вершине дворцовой башни, вонзившейся где-то в немыслимой выси в побелевшую от зноя синь неба. Грозен и страшен был голос народа, вместе с уличной духотой залетавший в высокие окна дворца. Насмерть перепуганные, растерянные приоры, отчаявшись дождаться Сальвестро Медичи и обещанных им солдат, снова послали вниз Томмазо Строцци с просьбой как-нибудь успокоить чернь и уговорить ее разойтись по домам.

У ворот, которые теперь охранял отряд чомпи, вооруженных копьями, рядом со знаменем гонфалоньера справедливости, окруженные плотной толпой восставших, стояли гонфалоньеры тощего народа — Тамбо, Марко Гаи, Лоренцо ди Пуччо Камбини, Лука ди Мелано, Сын Толстяка и еще человек десять, которых Томмазо не знал в лицо или не успел разглядеть. Напрягая голос, чтобы перекричать толпу, он опять принялся уговаривать восставших разойтись по домам.

— Разве ваши требования не выполнены? — кричал он. — Приоры и советы утвердили ваши петиции. Они стали законом. Вам незачем лезть напролом! Дождитесь новых выборов, пусть ваши выборные внесут в списки имена тех, кого вы считаете достойными представлять вас в приорате. Их выберут законным порядком, и у вас будет правительство, которого вы хотите. Так было всегда, и никто не жаловался. Какой же вам смысл торчать сейчас на жаре?

— Синьор Строцци! — крикнул Ринальдо, пробираясь сквозь толпу вперед, поближе к дворцовым воротам. — Два месяца назад я вместе с вами и остальными членами комиссии Восьми войны участвовал в составлении петиции Медичи. Ее приняли так же, как теперешнюю петицию чомпи. И выбрали новое правительство. А что изменилось? Что получил народ? Ничего. Нет, друзья — обернувшись к площади, еще громче крикнул он, — не верьте в благие намерения жирного народа! Выбирайте свое правительство, и пусть оно займет свое законное место в этом дворце сейчас, пока вы здесь и можете его защитить!..

— Парень прав! — крикнули из толпы.

— Раз петиции утвердили, значит, должно быть новое правительство. А старому тут не место.

— Пусть уходят все синьоры! Пусть уходит Гвиччардини!

— Смерть приорам, если они не захотят разойтись по домам!

— Послушай, Строцци! — крикнул Лоренцо. — Передай приорам, пусть уходят, пока не поздно. Сейчас их никто не тронет, я тебе ручаюсь.

— Вот сера Нуто мы повесим, это как пить дать, — вмешался пожилой, совсем седой чомпо.

— И сера Пьеро делла Риформаджони заодно! — подхватило сразу несколько голосов. — Душегубцам пощады от нас не будет! Так и скажи им!