Поверженный Король

В- третьих. Сотрудниками отдела по борьбе с организованной преступностью, задержан заместитель начальника отдела милиции Панкратов. Сейчас они всем отделом плотно работают с ним, пытаясь доказать ему, о его связи с бригадой Чекиста. Я, считаю, что это, сейчас, не главное направление. Грошева должен бы бросить все силы на розыск Чекиста и на задержание Хомича. Вы, уже в курсе, что нам удалось изъять несколько стволов огнестрельного оружия и крупную сумму денег? Сегодня, арестованный Муратов, сообщил мне о других тайниках, где может храниться оружие группировки, а также о месте возможного местонахождения самого Чекиста.

Костин внимательно изучил, дополнение к явке Муратова.

– Ты веришь, ему?

– Пока, да. Все, что он сообщал ранее, подтвердилось.

Костин встал из-за стола и стал медленно шагать по кабинету, словно измеряя длину и ширину своего кабинета. Наконец он остановился и посмотрел на Абрамова. Виктору в какой-то момент показалось, что он, что-то хотел ему сказать, но почему-то не решился.

– Направь в Альметьевск своего толкового сотрудника, пусть он пока там поработает. В Казани тоже работы много, – произнес Костин и сделал движение рукой, разрешая Абрамову покинуть его кабинет. Виктор взял со стола документы и вышел из кабинета.

***

Вечером Абрамов заехал в следственный изолятор.

– Виктор Николаевич! Не желаешь повидаться со своим крестником, – обратился к нему начальник оперативной части. – Он вот в этой камере сидит. Он нам здесь все уши прожужжал, что убьет тебя первого, после того, как выйдет на волю.

– Откройте камеру. Я хочу посмотреть, как он собирается меня убить, – ответил Абрамов.

Начальник оперативной части подозвал контролера и приказал ему, открыть дверь камеры. Виктор вошел в камеру и остановился у двери. Заметив его, арестованные стали медленно спускаться с коек.

– Кто дневальный? – строго спросил Цветаев. – Почему в камере бардак? В карцер захотел?

Дневальный, мужчина лет сорока, небольшого роста, в разодранной на груди майке и весь синиц от наколок, моментально бросился наводить порядок в камере. Лобова Абрамов узнал не сразу. За это время он сильно похудел, лицо его потеряло румянец и стало каким-то серым, безжизненным.

– Что, скажешь, Анатолий Фомич? – обратился к нему Виктор. – Мне здесь говорят какие-то страсти, что ты якобы хочешь убить меня? Давай, убивай, чего ждать-то? Ты обвиняешь меня в том, что я тебя обманул? Вот расскажи своим дружкам, как я тебя обманул?

Лобов окинул взглядом сокамерников.

– Вы меня склонили к сдаче оружия и тем самым сделали меня лидером, преступной группировки, – громко произнес он. – В результате этого, мне сейчас «корячится» громадный срок.

Абрамов усмехнулся.

– Я думал, что ты, Лобов, умнее стал. Скажи, а, как бы ты поступил на моем месте? Это, брат, моя работа и за эту работу мне платит государство деньги. Убивать ты нормально не научился, да держать язык за зубами тоже не смог. Здесь люди не знают, но я могу сказать им честно, как ты трещал у меня в кабинете, сдавая мне свои связи и своих друзей. А теперь, ты меня называешь, почему-то, обманщиком. Может, стоит тебе напомнить, как я возил тебя домой, как ты там ел борщи и шашлыки, а в это время твои пацаны сдавали мне оружие.

Глаза заключенных засверкали от интереса.

– Скажи! Я обманул тебя и привлек кого-то из ребят к уголовной ответственности? Нет, они все на воле. Это ты учил их молчать и не сотрудничать с милицией! так скажи им всем, почему, я вдруг оказался среди твоих друзей? Все просто, тебе очень захотелось жить, вкусно жрать. Тебя не судьба друзей беспокоила, а свое личное благополучие и ты меня еще называешь, не честным человеком, побойся Бога, Лобов.

Все посмотрели на Лобова, отчего он покраснел и отвернулся в сторону.

– Лобов, ты «блатуешь в хате», хочешь поднять свой авторитет. Давай, лай и дальше. Собака лает, караван идет. До свидания, Толя.

Они вышли из камеры и направились дальше по этим бесконечным коридорам, пока не вышли на улицу. Виктор оглянулся и посмотрел на тяжелые металлические ворота, которые отделяли одну жизнь, от другой.

***

Лобов проснулся среди ночи, майка и рубашка были мокрыми от пота. Он снова видел уже полузабытый им сон, в котором он бежал по дорожки и вдруг уткнулся в невидимую для его глаза преграду. Он, снова, как и в прошлый раз, пытался обойти ее, но никак не мог это сделать. Куда бы, он не шел, везде была одна и та же преграда. За ней стояла его жена Валентина, которая держала на руках маленького ребенка.

Встав с койки, он подошел к столу и, налив в эмалированную кружку немного воды, с жадностью осушил кружку. Стараясь не разбудить своих сокамерников, он сел на лавку и закурил сигарету. Он сделал глубокую затяжку и выпустил тонкую струйку дыма в потолок. Тишина в камере, и размеренные шаги контролера за дверью, лишний раз подтверждали реальность происходящих с ним событий.