Поверженный Король

Лобов замолчал и исподлобья посмотрел на Хирурга. Ему вдруг захотелось ударить этого зека по лицу, но он, пересилив себя. Он встал из-за стола и стал шагать по камере, стараясь заглушить в себе раздражение. Хирург с интересом посмотрел на него и, невольно вспомнив то время, когда сам он впервые попал за решетку. Он тоже был таким же «нахрапистым», как этот молодой человек и ему так же, как теперь и этому человеку, казалось, что он все знает и все умеет. Это прошло быстро. Однажды ночью на него навалилось шесть человек и практически без шума, вытащили его в туалет. Он хорошо помнит, как его избивали ногами, уча его уму-разуму. Его хотели прямо там «опустить», но этому помешал старый вор по кличке Могила. С этого момента Хирург стал служить этому авторитетному человеку на зоне.

– Слушай, ты, черт? – произнес Хирург. – Брось здесь изображать из себя партизана. Вот поднимут тебя наверх, там и играй, а здесь рисоваться передо мной, не стоит.

– Если ты еще раз вякнешь, здесь в камере, я тебя задавлю прямо здесь.

Хирург посмотрел на Лобова и, встав из-за стола, резким ударом в пах, а затем в челюсть, отправил его в нокаут. Неожиданно раздался лязг открываемой двери. Пока контролер входил в камеру, Хирург успел лечь на свою койку.

– Что с ним? – спросил Хирурга контролер. – Почему арестованный лежит на полу?

– Ты спроси у него? – ответил Хирург. – Может он припадочный?

– С чего это он припадочный? Да и лицо у него почему-то разбито.

– Задай мне, что-нибудь проще, начальник. Я хоть и Хирург, но в медицине несилен.

Позвав в камеру еще одного контролера, они привели Лобова в чувство.

***

Виктор Николаевич сидел в кабинете и тщательно готовился к разговору с Лобовым. Он вытащил из сейфа оперативное дело и положил его перед собой. Раздался стук в дверь. Абрамов поднялся из-за стола и посмотрел на дверь.

– Здравствуй, Лобов. Давай проходи. Представляться я не буду, ты меня и так, наверное, хорошо помнишь. Мы с тобой встречались года полтора назад, в Челнах.

Анатолий осторожно присел на стул и посмотрел на Виктора с вызовом.

– Ты, что так напрягся, Анатолий Фомич? Бить тебя здесь никто не собирается. У нас здесь это не принято. Так что, расслабься. Предлагаю тебе просто поговорить по душам.

– О чем, я должен с вами говорить? О том, что вы меня незаконно задержали? Привезли в Казань, закрыли в ИВС? Об этом я должен с вами говорить.

– Если хочешь, давай, поговорим и об этом, – предложил ему Абрамов. Вот, видишь, Анатолий Фомич, на моем столе лежит толстое дело? Так вот, в этом деле, вся твоя преступная жизнь. Здесь сконцентрированы все документы, позволяющие мне утверждать, что ты не совсем добропорядочный гражданин. Много грехов за тобой, Анатолий Фомич.

Лобова словно прорвало. В течение часа он убеждал Абрамова, в том, что с его личным участием в городе открылась хлебопекарня, колбасный цех. Не забыл он упомянуть и о том, что он в течение последнего года много помогал малоимущим гражданам.

– Вы знаете, что являлся постоянным спонсором городского отдела милиции?

Виктор Николаевич сидел в кресле и молча, слушал его трудовую биографию. Наконец, видно устав от рассказа Лобов замолчал. Он посмотрел на Абрамова, рассчитывая увидеть его реакцию на рассказ.

Абрамов снова улыбнулся. Его улыбка вывела Лобов из душевного равновесия.

– Что вы улыбаетесь?

– Анатолий Фомич! – произнес Виктор спокойным голосом. – Вот, здесь, у меня в этом деле лежит бумага, в которой один из ваших работников утверждает, что по вашему личному указанию два ваших сотрудника, а именно Пухов и Гаранин приобрели милицейскую форму на складе школы милиции. Что вы скажите?

Абрамов заметил, как тело Лобова снова напряглось.

– Хорошо, Анатолий Фомич, дело твое, можешь молчать. Только, я хотел тебя сразу же предупредить, в начале нашей беседы, что ты обвиняешься не в убийстве гражданина Шигапова, а, в организации умышленного убийства государственного служащего- депутата Государственного Совета республики. Ты, наверное, пока не в курсе, что два твоих бойца расстреляли милицейский пост, в результате чего погибли сотрудники милиционера. Это уже не просто убийство, это террористический акт, то есть – преступление против государства.

Лицо Лобова посерело. Однако, нужно отдать ему должное, он держался пока не плохо.

– До тебя, Анатолий Фомич, похоже, не дошло, что я тебе сказал. С тобой мне все понятно. Будешь ты говорить или нет, за тебя расскажут Пухов, Гаранин. Думаю, что и твой водитель Хлебников, по кличке Батон, то же промолчит. Сегодня их всех привезут в Казань.

На скулах Лобова заходили желваки.