Поверженый король

— Извините меня, не имею чести знать Вашего имени. А Вы сами верите этой явке с повинной? Я работаю в управлении уголовного розыска больше пятнадцати лет, и за это время приучил себя никогда и ни при каких условиях не сообщать подозреваемому человеку о деталях дела. Можно говорить вообще о деле, но не о деталях этого дела. Поверьте мне, я не мог знать о таких мелочах, как о пуле, пробившей лобовое стекло, о сигнале, по которому они должны были начать стрелять в Шамана, а также о целой куче подобных мелочей, на чём и строилась эта явка с повинной.

Я сделал паузу и посмотрел на следователя. Он покраснел, словно девушка, и сказал:

— Извините меня, моя фамилия Корнилов. Я совсем недавно работаю в прокуратуре и ещё не привык к отдельным формальностям.

— Так вот, товарищ Корнилов, явку с повинной Хабибуллин писал собственноручно, совершенно в другом кабинете и в присутствии других сотрудников розыска, которые не знали вообще об обстоятельствах этого преступления, и значит, не могли ему не только диктовать, но даже подсказывать отдельные моменты. Вы можете допросить по этому моменту сотрудника управления Константина Гаврилова.

Корнилов записал названную мной фамилию и, оформив протокол допроса, протянул его мне. Я внимательно прочитал его и расписался в указанных следователем местах.

— Скажите, сожительница Хабибуллина подтвердила его рассказ об убийстве Шамана? — поинтересовался я у Корнилова.

— Вы знаете, что согласно 51-й статье Конституции России, человек может отказаться от показаний против своих родственных и близких им людей. Так вот, она воспользовалась этой статьей и отказалась от дачи показаний, хотя в устной беседе изначально полностью подтверждала его показания.

— Погодите, Корнилов, ну, она же не родственник Хабибуллина, а просто его сожительница. А таких женщин у него, могло быть множество?

— Извините, Виктор Николаевич, но эти вопросы относятся к компетенции следствия, а не оперативных служб МВД.

Я извинился и, попрощавшись с ним, вышел из кабинета.

* * *

Груздев приехал домой. Умывшись, он прошёл на свою большую кухню и включил телевизор. Жена стала накрывать на стол. Наконец, она поставила на стол последнее блюдо и присела рядом с мужем.

— Ваня, как дела? Что-то ты мне не нравишься, лицо какое-то серое, — сказала она. — Тебе срочно нужно отдохнуть, а иначе сломаешься или заболеешь.

Груздев посмотрел на неё и тяжело вздохнул:

— Мне сейчас не до отдыха, милая. Сегодня ко мне приехал бывший мой соучредитель Челадзе. Ну, ты должна его помнить. Приехал не один, а с ребятами из Челнов. Стал обвинять меня в том, что я совместно с Лобовым отобрал у него бизнес. Представляешь, предъявил мне такие потери, что у меня глаза на лоб полезли. Короче, поставили меня на счётчик. Обещали приехать через два дня за деньгами.

— Ваня, ну а ты здесь причём? Лобов отобрал у него, пусть и обращаются к Лобову, а не к тебе. У него добра много, пусть и расплачиваются с этим Челадзе.

— Я разговаривал с Валентиной на эту тему, но она мне ничего не сказала, по всей вероятности, не знает, что делать. Сейчас, я думаю, у неё голова забита другим, мужем. Она, похоже, все деньги отдала его адвокату, надеясь, что он сможет спасти мужа от расстрела.

— Я слышала от людей, что он сдал всех своих ребят, и сейчас у многих из них большие проблемы.

— Не знаю, ты же хорошо знаешь, я далёк от всех этих дел и не слежу за событиями. Для меня главное — сырьё, оборудование и больше ничего.

— Ну, и что ты решил, Ваня? Что будешь делать с Челадзе? Он ведь просто так от тебя не отстанет, потянет тебя в суд. Мне почему-то страшно за тебя, Ваня. Может, Вань, тебе не ссориться с ним, поговорить, пообещать что-то, может быть, и отстанет он от тебя.

— Нет, он не отстанет. За его спиной ребята из Челнов, которым он, наверное, много чего пообещал. Они заставят его довести это дело до конца.

Груздев встал из-за стола и, оставив недопитый чай, направился в свою комнату. Открыв тайник, он достал оттуда несколько пачек долларов, чековых книжек. Выложив это на стол, он позвал жену в комнату.

— Вот, смотри, здесь у меня тайник, — произнёс он, показывая жене искусно спрятанный в стене сейф, здесь в тайнике триста тысяч долларов, чековые книжки на предъявителя. Этих денег тебе хватит до конца твоих дней.

Жена заплакала и, обняв его за плечи, стала проклинать Лобова, считая, что все неприятности, выпавшие сейчас на их головы, связаны именно с ним.

— Мне не нужны никакие деньги, Ваня, — произнесла она. — Давай, всё бросим и уедем отсюда, вдвоём, вместе. Уедем туда, где никто нас с тобой не найдёт никогда.

— Ты не плачь и не хорони меня раньше времени, — произнёс он. — Это я тебе на всякий случай показываю. Мы ещё посмотрим, кто у кого отберёт бизнес.

Он сложил все ценности в тайник и закрыл его. Выйдя из кабинета, он направился в спальную комнату. Раздевшись, лег в постель. Вскоре он заснул.

* * *

Я вышел из Верховного суда и остановился на перекрёстке. Перейдя улицу, я спустился по Лобачевского к Министерству внутренних дел.