Поверженый король

— Хорошо, хорошо, Толя, если не хочешь, я больше не буду касаться этой темы. Я и так счастлива, что хоть иногда могу видеться с тобой, разговаривать.

Татьяна быстро замариновала мясо и, пока Батон готовил на огне шашлыки, накрыла стол. Они сели за стол и стали ужинать. Батон, положив в тарелку мясо, зелень, молча вышел во двор. Он сел около костра и стал в одиночку поедать вкусное мясо молодого поросенка. Вскоре свет в доме погас, Батон поднялся с земли и, стараясь не шуметь, прошёл в сени, где обнаружил постеленную для него постель.

Утром Батон проснулся от лёгких женских шагов, которые доносились до него со стороны двора. Батон приоткрыл дверь рукой и увидел Татьяну, она что-то готовила во дворе. Приготовив завтрак, она подняла мужчин и пригласила их к столу.

Они молча позавтракали, и Татьяна стала собираться обратно в Челны. Она вышла из дома и направилась к Лобову, который сидел около костра. Увидев Татьяну, он поднялся с земли и крепко обнял её. Он поцеловал её в губы и, словно ища какой-то важный для себя ответ, заглянул в её большие зелёные глаза.

— До свидания, — сказал он, удерживая её ладонь своими пальцами.

— Наверное, прощай, — тихо ответила она.

Она медленно побрела к своей машине. Её плечи содрогались от плача. Лобов долго смотрел вслед удаляющейся машине. Неприятное предчувствие надвигающейся беды заставило его вернуться в дом. Он отодвинул шкаф в комнате и засунул руку между стеной и шкафом. Нащупав тайник, он положил в него пистолет и задвинул шкаф.

* * *

В дом влетел Батон и прямо с порога закричал Лобову:

— Шеф, в лесу менты, их много.

— Далеко? — спросил его Лобов.

— Метров пятьсот до них, — произнёс Батон. — Что будем делать?

— Быстро садись в машину и гони отсюда, — произнёс Лобов. — Им нужен не ты, а я.

Батон выскочил из дома и бросился к машине. Через секунду-другую машина рванула с места и, словно стрела, помчалась в обратную от милиции сторону. Лобов остался один в доме. Он набросил на себя куртку и вышел во двор. Минут через пять он увидел металлические каски сотрудников милиции, которые дугой окружали его дом.

Лобов поднял руки и вышел на середину двора. Лобов не сразу узнал в сотруднике милиции, командовавшим отрядом, начальника городского отдела милиции Хромова, на голове которого поблёскивала металлическая каска, а на груди болтался явно большой для него бронежилет.

— На колени! — закричал Хромов. — Иначе буду стрелять!

Лобов послушно опустился на колени и протянул в его сторону руки. Он почувствовал, как на его руках щёлкнули наручники. Тут же сильный удар в лицо опрокинул его на землю. Рука Хромова моментально опухла от удара, а из разбитых костяшек кисти засочилась кровь. Лобов поднялся на ноги и, улыбаясь, посмотрел на Хромова.

— Ты только, видно, и можешь бить связанных людей, — презрительно произнёс Лобов. — А так, видно, слабо, сука ментовская.

Хромов вновь поднял руку, намереваясь ударить Лобова, но поймав на себе удивлённые взгляды сотрудников милиции, опустил руку.

— Давай, шагай, мы ещё с тобой поговорим в отделе, — произнёс он и, сняв с себя каску, направился в сторону подъезжавшей к дому автомашины.

Лобова затолкали в машину, которая развернулась во дворе заимки и поехала в сторону Елабуги.

* * *

Лобов сидел на заднем сиденье в милицейской автомашине, сжатый телами сотрудников милиции. Машину то и дело мотало на просёлочной дороге, и эти массивные тела периодически наваливались на него, вызывая боль в пояснице. Он попытался каким-то образом расширить своё жизненное пространство, но, получив сильный удар локтем в живот, смирился со столь незавидным своим положением.

— Интересно, куда меня везут, и что мне будут предъявлять? — подумал Лобов.

Наконец, машина, скрипя тормозами, остановилась около здания городского отдела милиции. Сотрудники милиции, вооружённые автоматами, вывели Лобова из автомашины, и повели его по уже знакомому ему коридору. Он вошёл в камеру и, остановившись у порога, поприветствовал сидельцев.

— А ты откуда здесь такой сладкий? — произнёс один из арестантов и шаркающей походкой направился в сторону Лобова. — Мне кажется, что тебе уже ни к чему такая модная куртка.

Он схватил Лобова за рукав куртки и стал предпринимать попытку снять её с Лобова. Лобов сильным коротким ударом правой руки ударил его в кончик острого носа. Мужчина, взмахнув руками, упал на бетонный пол. Из разбитого носа ручьями хлынула кровь.

— Ну, кто ещё хочет поносить мою куртку? — спросил он, окинув недобрым взглядом сидевших за столом арестантов. — Ну, давай, давай, подходи. Я быстро одену вас в деревянные макинтоши. Я думаю, для вас будет достаточно, если я вам скажу, что моя фамилия Лобов.

Все с любопытством посмотрели на него. Наверное, в Елабуге не было ни одного человека, который бы не слышал этой фамилии. Он подошёл к шконке и скинул с неё чьи-то вещи. Сняв с себя куртку, он расстелил её на крашеные доски и лёг.

— Слушай, Анатолий Фомич, тебя-то за что закрыли эти гады? — спросил его один из арестантов. — Ты же козырной человек в городе.