Повешенный

– В каком ты выйдешь? – Куэрво прищурился, словно пытался что-то вспомнить, и задумчиво постучал пальцем по подбородку. – В сорок шестом? Думаю, сухой закон к тому моменту точно отменят. – Губы Даниэля растянулись в широкой ухмылке, и мужчина явно был горд своей шуткой. – Попрошу Анхеля специально для тебя припасти бутылочку мексиканского. Четырнадцать лет выдержки. Ох, должно быть будет восхитительное на вкус вино.

– Удивительно, – негромко фыркнул себе под нос Уилл. – Я успел соскучиться по твоему ужасному чувству юмора.

– Неужели оно ужасней, чем местные условия жизни?

– Нет, – пожал плечами Белл, – но я только что понял, насколько мне плохо, раз я радуюсь твоей пропитой физиономии.

– Не пропитой, – Даниэль с многозначительным видом поднял вверх указательный палец и придал своему лицу самое умное выражение, на которое Куэрво только был способен, – а стерилизованной. Безопасность превыше всего!

Эта встреча должна была принесли Уильяму долгожданное облегчение, но вместо этого мужчина чувствовал себя еще более напряженно. Его плечи осунулись, он сгорбился и отводил взгляд, чтобы не смотреть лишний раз на Даниэля. Приход друга принёс с собой неловкость отдалившихся друг от друга людей и чувство вины, которое Уилл каждый день глушил очередной партией в карты и приконченной пачкой сигарет.

Уилл предпочёл бы пережить все это в одиночку.

Даниэль закряхтел, пытаясь устроиться на кривом стуле, и едва не упал, вовремя ухватившись за край стола. Его взгляд изучающе скользнул по Уиллу – тот чувствовал это, – и Даниэль что-то промычал себе под нос.

– Тебе, хм, идёт этот… грязно-синий цвет, – неловко хохотнул Даниэль. – Или это серый? В любом случае, ты выглядишь невероятно модным. Это ведь популярный в этом сезоне цвет.

Оживившийся было Уильям замер. Что-то внутри натянулось и завыло, как струна, по которой неловкой рукой ударили смычком. Пальцы сцепились в замок, челюсть с силой сжалась, и все черты, кажется, заострились. Хотелось спрятаться, хотелось уйти как можно скорее и не видеть больше этого полного плохо скрытой жалости взгляда, с которым Даниэль смотрел на него. Но вместо этого Уильям распрямился, чувствуя, как по позвоночнику проходит мелкая мертвенно холодная дрожь, отдающаяся в кончиках пальцев.

– Если ты не прекратишь, я уйду.

Холод в голосе Уильяма вонзался ему под ребра мелкими ржавыми иголками. Дышать с каждой секундой становилось все труднее: на грудь словно положили несколько тяжёлых бетонных плит, – и Уилл с трудом заставлял себя не отводить от Даниэля взгляд.

– Веселей, дружище, – воскликнув, развёл руками Куэрво. – У тебя столько времени впереди!

– И я предпочту потратить его не на твои глупые шутки.

Пальцы сильнее переплелись между собой, и Уильям невольно погладил разбитые костяшки, занывшие с новой силой. Настенные часы мерно стучали, отзываясь внутри Уилла обратным отсчётом очередного дня, а медленное расхаживание охранника за спиной сводило с ума похлеще одиночной камеры, в которую Уильям порой хотел попасть больше, чем в душ или в столовую.

Он любил быть наедине со своими мыслями.

Даниэль поджал губы и, бросив взгляд на настенные часы, сверился с наручными.

– Я приходил к тебе неделю назад, но мне сказали, что визиты к тебе запрещены.

– Да. Я был… немного не в том состоянии, – уклончиво ответил Уилл, почувствовав на себе пристальный взгляд офицера.

– Что с рукой? – коротко кивнул Даниэль в сторону покрытых маленькими багровыми точками и синеватыми разливами пальцев Уилла.

– О стену ударился.

Уилл нервно передёрнул плечами, сильнее выпрямляя спину, так что казалось еще чуть-чуть и его натянутый как струна позвоночник разорвётся с силой, достаточной чтобы уничтожить половину этой комнаты. Пальцы тут же разомкнулись, и ладонь накрыла разодранную кожу, пряча ее от взгляда Даниэля. Они оба прекрасно знали правду, и говорить ее вслух было столь же бессмысленно, как и объяснять опухшую переносицу Уилла, напоминавшую по цвету его нынешнюю повседневную одежду.

Даниэль медлил, и это не укрылось от Уильяма. Мужчина то и дело бегал взглядом по стенам, сжимал ладони в кулаки и тут же разжимал, нервно взъерошивал волосы и глупо улыбался. Даниэлю было неуютно, это читалось в каждом жесте, в каждом нервном одёргивании пиджака и смахивании невидимых пылинок с плеч. Даниэль молчал и поджимал губы, испытывая терпение Уилла.

– Грейс теперь встречается с Майком Джонсоном, – облизнув губы, наигранно безразлично бросил Даниэль, а затем добавил с неловким смешком, потерев заднюю сторону шеи ладонью: – Шустрая девка, однако.

Уилл хмыкнул, скептично выгнув бровь.

– А Майк никогда не упускал случая, чтобы залезть к кому-нибудь под юбку. Я даже не удивлён. Впрочем ожидать, что она дождётся моего возвращения было бы еще большей глупостью.

– Представляю, как она отшивала бы каждого мужчину и ездила бы к тебе на выходных. Даже настроение сразу поднимается.