Повесть "Фатима"

Сменяет горькое сомненье, -

Я жду его… Но что мечты

И клятвы девушки презренной! -

Они не стоят, чтобы ты

Закон отцов попрал священный…

Должно быть, так угодно року,

Что друг для друга мы равно

Погибли с ним давно, давно…

Табу1 великому пророку!..

Изволь, отец, я покоряюсь

Своей нерадостной судьбе, -

Преступным бременем тебе

Я оставаться не решаюсь, -

Сдаюсь пред силою адата…

Нарушу юности обет…

Забуду имя Джамбулата…

И выхожу, – позволишь, нет, -

За Ибрагима…

– Дочь?!

– Сам бог

Его в удел мне посылает…

– Но он ничтожен, он убог, -

Опомнись, дочь!..

– Отец, пылает

Любовью сердце в нем давно…

– Но он не князь…

– Мне все равно.

Там, где нашла в себе я силу

Зарыть мечты мои в могилу,

Поверь, отец мой дорогой, -

В труде, облитом потом, кровью,

Согретом правдой и любовью,

Найду отраду и покой…

Отец, ты выслушал признанье

Безумной дочери твоей, -

Суди ж ее без состраданья,

По слову совести своей,

Суди преступницу скорей!.. -

Старик прикрыл глаза рукою…

Он только мог ответить ей

Упавшей на ковер слезою…

II

Свежо… Полночною прохладой

Повеял ветерок из гор…

Стоят возы живой оградой…

Пылает небольшой костер…

Быки пасутся над рекою…

Вот кто-то песню затянул, -

Звучат болезненной тоскою

В ущельях песни… Вот зевнул

Какой-то дремлющий… Привольно

На мягкой зелени лежать

В такую ночь, – начнешь невольно

Бессвязно, без конца считать

В пространстве тлеющие очи;

Меж тем блуждают без конца,

Дивясь премудрости творца,

И думы в полумраке ночи…

Как сладко за свою свободу,

Как мысль беспомощную жаль!

Обнять весь мир, постичь природу,

В надзвездную проникнуть даль -

Увы, ей не дано судьбою!..

Мелькают тени за арбою…

Один хлопочет у костра, -

Готовит ужин… Но пора!

Черкесы чинно у огня

Садятся стройным полукругом…

Обычай родины храня,

Два отрока, подобно слугам,

По старшинству всех наделяя,

Обносят чашами их ряд…

Картину ярко озаряя,

Дрова, как факелы горят…

Похлебка и чурек ячменный!..

Кому их труд тяжелый мил,

Как ласки дружбы неизменной,

Тот ужин их бы полюбил…

А мы, читатель мой бесценный,

Мы любим негу и покой,

И в нашей праздности вседневной

Нам нужен ужин не такой!

Но тише! Юному черкесу

Вблизи послышались шаги…

– Благослови, Аллах, трапезу,

Пророк вам всюду помоги! -

С приветом путник неизвестный

Явился к ним из-за арбы.

Все приподнялись…

– Будь небесным

Послом и гостем, коль рабы

Твои достойны этой чести…

За скромный ужин не брани…

Поведай радостные вести, -

Откуда, для кого они?

– Не мне, несчастному лезгину,

Быть светлым вестником небес;

Рукой бессильной я не сдвину

Загробной вечности завес…

Оставшись круглым сиротою,

Я вырос на чужих руках.

Считая матерью родною

Старуху о пяти зубах.

Она и ветхая лачуга,

Чурек на ужин и в обед,

Солома, сказки в час досуга -

Вот все, – и детства нет как нет!..

Я подрастал… Старуха знала,

Чему питомца научить, -

Она меня безбожно гнала

Князей за пиршеством смешить…

Я пел, плясал без утомленья

И мог остатками стола

Кормить старуху… Как мгновенье,

И юность светлая прошла…

Давно, давно тот возраст минул,

Давно старухи этой нет;

С тех пор, как я аул покинул,

Промчалось много, много лет…

С тех пор я странствую немало

С сумой и посохом своим, -

Пою для всех и где попало…

Везде привет, везде любим…

Когда-то жизнь во мне кипела,

Вперед без страха я глядел, -

Искал борьбы, искал я дела…

Был близок к ним, но заболел…

Очнулся я в стране далекой,

Среди неведомых степей,

Без сил к борьбе с судьбой жестокой,

С насмешкой чуждых мне людей…

Жизнь стала для меня укором,

А жить хотелось, видит бог!

Меж тем моим усталым взорам

Повсюду чудился острог…

Как я хотел предать забвенью

Порывы мысли роковой!..

Как челн над темной глубиной,

Я был покорен дуновенью

Едва приметного зефира…

Без сожаленья, без кумира,

Без слез, без ласки и привета,

Без искры радости и света

Мелькали смутной чередой

За днями дни… Обрыв крутой

Меня заставил оглянуться…

Вперед… туда?.. Назад… вернуться?.

Нет, лучше где-нибудь в сугробе

Сном непробудным почивать,

Чем в смрадном леденящем гробе

Оков бряцанию внимать…

Назад, назад!.. Когда б вы знали,

Мои случайные друзья,

Как взоры дня меня пугали,

Как солнца сторонился я!

Где беспредельна степь, как море,

Где чуть колышется река,

Там безграничны скорбь и горе,

Часы ленивы, как века…

Беспомощно слабеют ноги,

Бессильно замирает грудь…

Взглянешь назад – нет полдороги,

Вперед – как вечность, долог путь!.

И вот с мучительной тоскою

Из груди рвется тихий стон

С невыразимою мольбою

О смерти… Но все тот же сон:

Я вижу снежные вершины,

Ущелья, пышные долины

Далекой родины моей…

Я слышу песнь моих друзей…

Как барс, ужаленный стрелою,

Очнусь… бросаюсь вновь вперед…

Лечу неведомой тропою,

Пока вновь сердце не замрет…

Друзья, простите тягость речи

Скитальцу бедному, – порой

Избыток чувств и сладость встречи

Жемчужной искрятся слезой…

Простите, что родное блюдо

Слезами подслащаю я…

Клянусь вам, велико то чудо,

Что с вами греюсь у огня… -

Все молча страннику внимали, -

Мальчишка не доел чурек, -

Но, слушая, не понимали,

Откуда, что за человек?..

– Я вижу, – начал он с улыбкой, -

Вас удивляет мой убор…

Что делать? Он невольной шуткой

Смешит суровость наших гор;

Я не ропщу, – ведь перед вами

Певец-скиталец и пастух, -

Убог умом, богат словами,

Кумир красавиц, враг старух…