Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Книга написана удивительно быстро для текста такого объема. На первой странице рукописи стоит дата «18-11-09»; первые четыре тетради Данила отправил мне по почте из Уругвая в апреле 2010-го, пятую и шестую привез в июле 2010 года, когда приехал в Россию, чтобы вывезти семью из тайги и отправить обратно в Южную Америку. Затем в работе над книгой наступил перерыв: Зайцевы осели в Аргентине, и нужно было налаживать жизнь на новом месте. В ноябре 2011 года состоялась очередная экспедиция под моим руководством в Уругвай, Аргентину и Бразилию, и мы с писателем Петром Алешковским, вошедшим в состав ее участников, навестили Данилу в Неукене. Писатели познакомились, понравились друг другу, и Петр убедил Данилу продолжать работу над книгой. Однако последнюю, седьмую тетрадь пришлось ждать около полугода: только в мае 2012-го Данила передал с оказией последнюю часть рукописи, и мы с П. Алешковским ездили ночью в аэропорт Домодедово встречать двух незнакомых православных священников, которые согласились выступить «почтальонами».

Слово «житие» в названии книги не должно вводить в заблуждение. Это не «житие» в традиционном для литературоведения понимании одного из жанров христианской литературы, это долгое повествование о жизни – произведение светское, но написанное человеком с религиозным сознанием, которое определяет многие изложенные в книге сюжеты, отношение к событиям, людям, самому себе. Конечно, в выборе названия для своего труда, которое безусловно содержит аллюзию на известный жанр христианской литературы, сказывается знакомство современного старообрядца не только с религиозными, но и светскими сочинениями.

В книге рассказано о многих старообрядческих родах, о переселении из России в Китай и потом в Южную Америку, о трудных первых годах жизни в Аргентине, о сложных межличностных отношениях в общинах, имеющих первопричиной внутриконфессиональные различия между «синьцзянцами» и «харбинцами», об их обычаях, повседневных заботах, семейных отношениях, нравах – и, конечно, представлены разнообразные человеческие характеры. В «Повести и житии» воссоздается современный мир старообрядцев Южной Америки, который, как и любой другой «мир людей», отнюдь не идеален, живет противоречиями, конфликтами и страстями, в нем есть и подлецы, и мученики, и святые. В центре повествования – жизнь самого автора и его семьи, с подробным рассказом о приезде в Россию в апреле 2008 года, жизни сначала в Белгородской области, потом в Саяно-Шушенском заповеднике (Красноярский край) и возвращении в Аргентину в сентябре – октябре 2010 года. Рассказывая о себе, Данила Зайцев не скрывает своих срывов и падений. Пафос и покаянные слова, звучащие со страниц, идут из горячих глубин души автора. По сути дела, эта огромная работа и была проделана им для того, чтобы очиститься от кривды, разобраться в тех порой невероятных обстоятельствах, в которых ему суждено было побывать. Бесстрашно и страстно он ищет правду, а если кого и осуждает, то с полным пониманием того, что делает это ради единственной высшей правды – Правды Христовой, которую и должен искать всю жизнь православный человек.

«Повесть и житие» относится к литературе нон-фикшн, к «невымышленной прозе». В кругу опубликованных произведений, написанных «простыми людьми», книга Д. Т. Зайцева занимает особое место. Она значительно превосходит их объемом (35 авторских листов), эпическим охватом событий, количеством действующих лиц и, не побоюсь сказать, масштабом дарования автора. Он – незаурядная личность сам по себе и, одновременно, представитель особого старообрядческого мира с особенной исторической судьбой. Он же – представитель редкого в современном русском социуме типа рассказчика, наделенного талантом к длительной монологической речи, построенной по законам словесного искусства и обладающей мощным эмоциональным воздействием на слушателя, и он же – талантливый писатель (единственный, которого на сегодняшний день дала старообрядческая среда Северной и Южной Америки). Наконец, книга Данилы Зайцева действительно написана «на испоконном языке неисковерканном» – на русском диалектном языке, который избежал воздействия литературного языка, стирающего диалектные черты, словно ластик-«шоркалка».

В жанровом отношении «Повесть и житие» является сложным сплавом многих светских и христианских жанров древнерусской литературы. В ней есть черты летописи, бытовой и сатирической повести, хожения, плутовского романа, жития, проповеди, поучения, исповеди; в текст включены духовный стих об Алексее, человеке Божьем, сказки, исторические анекдоты и многое другое.

* * *