Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

В 1993 году нашёл за сто восемьдесят километров аренду на три года – пятнадцать гектар возле реки. Бесплатно, договор – берегчи берег и засадить тальником, чтобы не мыло берег. Хозяин итальянец, фамилия Гаравота, пятьдесят девять лет, холостяга, занимается рогатым скотом и овцами. Двадцать пять километров от городу Генераль-Конеса, колония Сан-Хуан, естаблесименто «Донья Рина», от моря сто километров международный порт Сан-Антонио-Есте. Землю арендовал, а трактора нету. Туда-сюда, Степан советует:

– Вон у Иона Васильев трактор на ограде лежит, на три части сломанный валяется, договорись, справь да и работай.

Позвонил Василию Немсу в Уругвай, он приехал, стал ему говорить, что:

– Арендуй трактор, я тебе его справлю.

Он говорит:

– Я его продаю.

– Но в таким виде ты его не продашь, давай я тебе его справлю, а потом постепенно куплю.

Ему идея понравилась, он согласился. Загрузили ети три части трактора и увезли к механику. За две недели мы его на ноги поставили, я его угнал туда в Конесу. Но и Иона тоже нахватал везде земли в Конеса, аренда дешёва, вот он и успевал. Нам повезло: земля на берегу реки, мягка, рассыпчата, канал с водой проведён вряд[133], хоть залейся, к трактору инструмент коя-что купил, что-то арендовал, где занял. Суседи были хороши, всегда выручали. Землю приготовили, на самым берегу насадили бакчи в парник, двенадцать гектар посеяли помидор да два гектара тыквов. Речка рыбна, всегда с рыбкой, хозяин и суседи тоже всегда с рыбой, дружба кругом стала расти. Детки уже подросли, стали помогать, речкя их увлекала. Мы жили от своёй пашни два километра, утром рано туда, а обратно дети на чурках приплывут. Бакча росла хороша и быстро.

Иона ето узнал, раз приезжает, второй раз приезжает, я задумался: пахнет говном. Раз Иона забегал – жди нехороших новостей. Смотрю, Иона приезжает вечером на помидоры, ходит ахат. Я не вытерпел и говорю:

– Иона, у нас с тобой не сходится, всегда коса на камень. Я по твоим пашням не бегаю, не узнаю, и мне не нужно про чужия посевы, и я не хочу, чтобы ты здесь бегал и узнавал да потом сплетни таскал, вы на ето молодсы.

Смотрю, накалился, покраснел, ничего не сказал, сял в машину и уехал.

Марфа случайно была с нами, всё слыхала и говорит:

– Почему так поступил?

– А что, забыла, мало горя перехлебали? Хто от них уже не пострадал! Лучше иметь их подальше, ишо успеет насеять плевков.

Конечно, Иону раздражало: у нас помидоры в колено, а он сеет, вот и зависть.

21

Поехал я в Чёеле искать рабочего. Степан нашёл себе боливьянса, у него шесть гектар, помидоры ничего, хороши. Дело было в субботу. Остался до понедельнику: сходить на фабрику, деняг раздобыть и рабочего поискать, охота бы боливьянса. Вечером сидим, мама говорит:

– На днях был разговор с Марьяй, с Тимофеевой матерью[134]. Слухи прошли, что Тимофей хвастается, что «не умеют работать, вот им и не везёт».

Мама взяла да сказала Марье:

– Тимофей умный, дак у его всё хорошо идёт, а у нас дети вечно по арендам бегают.

Марья отвечает:

– Настенькя, не оговаривайся, ты бы знала, сколь мы Тиме свалили, сколь я в США заработала, всё ему отдала, а сколь дяди помогли и помогают, ведь он у нас один. Столь бы твоим ребятам помощи, и твои бы ребята были бы умны.

Ето Марьино откровение меня поразило.

В понедельник со Степаном поехали на тракторе в Чёеле. Переезжаем через мост, смотрим, идёт человек с сумкой, увидел нас, кричит, останавливает. Степан едет, говорю:

– Степан, стой, узнам, что надо.

Степан останавливается, идём друг к дружке, спрашиваю:

– Что ишшешь?

Он отвечает:

– Тимофея.

– А ты откуду?

– С Боливии. Я работал у русских, слыхал, что в Аргентине хороши заработки, вот и собрался. Меня послал Маркос к Тимофею.

Вон в чём дело! Значит, Тимофей – дяди Марки зять, вот он и послал к нему.

– А что, ты толькя к Тимофею?

– Да мне хоть куда.

Мне он сразу понравился – стеснительный, скромный и ласковый.

– А я ишшу рабочего и боливьянса. Поди, пожелаешь работать у меня?

– Да конечно согласен.

– Ну садись, поехали.

Съездили на фабрику, раздобыли деняг и отправились домой. Ну, рабочий угодил золотой! Чуть свет стаёт, бежит на работу сам, не надо подсказывать, везде старается угодить. Мы тоже взаимно старались ему угодить, и так сдружились, как будто всегда знакомы и свои. Он решил после урожая привезти свою семью. Звать его было Каталино Гонсалес.

Тятя, Степан, Лука Бодунов, Димитрий Бодунов приезжали к нам на рыбалку.

Пришёл урожай. В Конесе со мной спорили, что здесь всё вырастает поздно, в консе февраля. Говорю: «Нет, у нас будет урожай к новому году». Сделали залог, и к новому году мы повезли арбузы, дыни, тыквы, огурсы на рынок. Ни у кого нету, цены хорошо. Марфе с Андрияном загрузим утром на телегу, и оне на тракторе в город, к обеду дома. Триста, четыреста долларов заработки. Ну, слава Богу.